— Конечно отдам, как только мы вернемся в казино, — ответил он ровным голосом.
В молчании они шли по тем же самым аллеям. Огоньки сказочных фонариков погасли, и сад погрузился во тьму, только у казино все было ярко освещено.
У двери Люсьен протянул ей ожерелье:
— Положи его в сумочку, так надежней. Я должен отвезти Изанну домой, если только ее новый друг Гастон уже не сделал этого. Спокойной ночи.
Как только Рейчел вошла в вестибюль, к ней тотчас же бросился Валантен:
— Рейчел! Где ты пропадала!
— Мне ужасно жаль, если я всех задержала. Простите.
Она почувствовала на себе пристальный взгляд Франсин, на лице которой играла злорадная усмешка, потом обратила внимание на недоумение сестры.
— Все в порядке, Селия. Не беспокойся.
Рейчел не могла больше выносить, как смотрят на нее и все остальные тоже: кто с любопытством, кто с насмешкой, кто с сочувствием.
— Пойду возьму пелерину, — сказала она и почти бегом направилась в гардероб.
Только посмотрев в зеркало, Рейчел поняла, чем поразила всех. От ее прически и следа не осталось. Голова взлохмачена, тщательно подобранные на затылке пряди выбились, а эффектная заколка, державшая их, съехала к уху.
По дороге домой в машине почти все молчали, но перед сном Рейчел улучила момент и заглянула к сестре.
— Селия, дорогая, я должна объяснить…
Селия пожала плечами:
— Не знаю, что за приключения выпали на твою долю, но ты выглядела так, словно тебя потрепали буйные ветры.
— Да, Вал сегодня разбушевался, — пробормотала она.
— Вал? А мне показалось, что ты провела почти весь вечер с Люсьеном.
— Да, мы немного потанцевали с ним, а погулять по саду меня пригласил Валантен.
— Рейчел, неужели это необходимо было делать? Значит, он взъерошил тебе волосы в темном уголке? Пора бы уже знать — он большой ходок по части флирта. Кого угодно заставит увлечься.
— Только не меня, — заверила сестру Рейчел и перевела разговор на ожерелье: — Боюсь, здесь ослабла или сломалась застежка, поэтому я сняла его, чтобы не потерять.
Она открыла сумочку и вернула ожерелье Селии.
— Не волнуйся, дорогая, я попрошу Пьера отдать мое любимое украшение в починку.
Рейчел не призналась сестре, в какую историю попала из-за этих бус. Распрощавшись с Селией и возвращаясь к себе, она даже расплакалась.
Не янтарное ожерелье, конечно, стало причиной ее слез, а горькое душевное потрясение. Она боялась признаться даже себе самой, насколько Люсьен затронул ее чувства, огнем обжег ее сердце, растопил волю. Даже если и в нем на мгновение вспыхнула страсть — он не пожелал воспользоваться слабостью Рейчел, которая была совершенно очевидна. Как хорошо, что он вовремя отверг ее, прежде чем она выставила себя перед ним законченной дурой!