— Что вам здесь нужно? — прошептала Габриэлла, в ее темных глазах отразилась боль.
Каран старалась говорить как можно ласковее:
— Не сердись на меня, Габриэлла. Я случайно увидела твою дочку, у нее в руке была кукла — мне показалось, что та, которую я ей подарила, поэтому я сюда и зашла посмотреть, как вы живете.
Женщина склонила голову и поставила ведро на землю:
— Мы сделали, как вы велели. Но это временно, потом мы найдем что-нибудь получше.
— Дон Рамиро обещал найти вам дом?
Габриэлла резко вскинула голову:
— Дон Рамиро? Нет, это английский сеньор Брук. Он так добр к нам. — Выражение лица Габриэллы слегка смягчилось. — Спасибо, что прислали нам подарки, одежду и игрушки. Фелиппе вам тоже очень благодарен.
— Позволь мне войти, Габриэлла, пожалуйста, я хочу повидаться с детьми, — стала умолять ее Каран.
После нескольких секунд внутренней борьбы женщина уступила ее просьбам.
— Вы же понимаете, это ненадолго — только на неделю или на пару недель. — Тут голос ее совсем осел.
— Если сеньор Элдридж… то есть сеньор Брук, пообещал, то вы можете на него рассчитывать, — стала успокаивать ее Каран, хотя на самом деле она была возмущена тем, что Брук держал ее в неведении относительно их переезда. Она прекрасно понимала, раз семейство Рибера выехало из поместья, то никто, ни Поль, ни дон Рамиро, не станет беспокоить себя поисками для них жилья, несмотря на все обещания.
Когда она увидела лачугу изнутри, поразилась, как Габриэлле удалось сделать ее уютной и домашней. Фелиппе сидел за деревянным столом и занимался тем, что раскрашивал маленькие фигурки животных и людей, сделанных из чего-то вроде оконной замазки. Увидев Каран, он вскочил на ноги и предложил ей стул, единственный во всей комнате.
Один угол лачуги был отделен перегородкой, которую Габриэлла приподняла, чтобы Каран увидела место, где спят дети, — это была лежанка, сделанная из двух стульев и большого ящика, поставленного между ними. Деревянные стены были вычищены, а на раме крошечного окна висела вырезанная из картона фигурка Девы Марии.
— А как же вы с Фелиппе? — деликатно поинтересовалась Каран. — Вам негде спать?
Габриэлла улыбнулась:
— Почему же, на ночь мы уходим спать в конюшню.
Они спят в одном стойле с осликом, печально подумала Каран. Но тут она вспомнила, что сегодня Рождество, и, может быть, ей было суждено узнать, что есть еще люди, которые смиренно принимают даже такой кров, если больше им идти некуда. Но теперь она была исполнена решимости любыми средствами найти достойное жилье для этой семьи, даже если ей придется самой платить за него.