— Так что же вы мне можете предложить? — Легкая ирония звучала в его голосе.
Келли по-прежнему молчала.
Пауза все более затягивалась.
С трудом отведя глаза в сторону, она уставилась на стакан, который держала в руке, и задумалась, зачем он ей нужен.
Только потом до нее дошло, что гость о чем-то ее спросил. Но о чем же? Она была не в состоянии ответить на этот вопрос и потому сказала то, что первым пришло ей в голову:
— Я приготовлю суп для ланча.
Возникла еще одна пауза.
— О, спасибо! Я не отказался бы попробовать, — наконец произнес он с легким удивлением в голосе.
О черт! Неужели она пригласила его позавтракать с ней?
— Но для начала хотелось бы все-таки выпить воды. — Он кивнул на пустой стакан, который она все еще держала в руке.
Мысли у нее путались, тем более что ее бесила невозмутимость мужчины.
Она подошла к холодильнику, достала бутылку с холодной минеральной водой и с вызовом спросила:
— Вы всегда такой спокойный?
Он усмехнулся.
— В школе я слыл скорее хулиганом.
— И какое у вас было прозвище? — неосторожно спросила Келли, наивно полагая, что в разговоре о детских годах ей нечего опасаться!
— Извините, но у меня было прозвище «огурец». И я даже переживал и завидовал мальчишкам с корнишонами.
Келли потеряла дар речи от такого признания.
— Угу, — только и смогла произнести она и с силой захлопнула дверцу холодильника.
Он заливисто рассмеялся, но, увидев ее наполненный гневом взгляд, поднял в знак примирения руки:
— Шучу.
Ей хотелось вылить эту холодную воду на его разгоряченное тело. Казалось, будто в комнате включили мощный обогреватель.
Его глаза сузились, взгляд стал пронзительным, когда он протянул руку и взял у нее стакан.
— Осторожно, прольете! Вам же хуже будет.
Она лишь удивленно подняла брови, не полагаясь на свой голос.
— Если у меня промокнут джинсы, мне придется их снять, — добродушно объяснил он и сделал большой глоток. — А я не уверен, что вы готовы принять меня в одних трусах.
И в этот момент Келли поняла, что ей лучше ретироваться. Видя смущение своей собеседницы, Блейк откровенно издевался над ней, и что самое ужасное: каждое его слово все сильнее возбуждало ее. Он был такой красивый, такой притягательный, такой... не для нее. Больше — никаких ошибок!
Но она находится на своей кухне, а он стоит перед ней, и ей некуда идти.
Она посмотрела в его глаза: игривые огоньки исчезли и калейдоскопом переливались серо-зеленые искры. Ей неудержимо хотелось подойти к нему ближе, ведь ее влекло к нему, как мотылька к огню, хотя в душе ее остались еще шрамы с тех пор, как она обожглась в последний раз.