Розали перемыла половину посуды, когда услышала за спиной какой-то звук. В дверях стоял Адриан Крэйфорд. Оглядев кухню, он взял полотенце и начал вытирать тарелки.
Какое-то время они работали молча, потом он спросил:
— Зачем вы это делаете? Я ведь слышал, как ваша мать сказала, что позже сама все вымоет.
— Она всегда так говорит. Но никогда не делает.
— Может, вы просто не даете ей возможности?
— Доктор Крэйфорд, я не испытываю иллюзий. Если я не сделаю этого сейчас, завтра утром посуда так и будет стоять грязной.
— А вам не кажется, что у вашей матери может быть ощущение, будто ее выставили с собственной кухни?
Розали не нравилось, какое направление принял разговор, но его вопросы не давали ей передышки.
— Вы не думаете, — продолжил он, — что сложившийся здесь порядок — это в основном ваша вина? Вы приучили родителей считать вас бесплатной домработницей.
— Это вопрос из серии «что было раньше — яйцо или курица?». Я не могу на него ответить.
— А если вечером вы куда-нибудь уходите? Кто их кормит?
— Я ставлю им ужин в духовку утром, перед уходом на работу. Он готов к тому моменту, как они возвращаются.
— И тогда они сами моют посуду?
— Нет. Ее мою я перед тем, как лечь спать.
Крэйфорд нахмурился.
— Вы мне не верите? Уверяю вас, я говорю правду. Мои родители вообще рассматривают меня как научную неудачу, поскольку я не пошла по их стопам.
— Но ведь у вас есть степень?
— Да, в социологии. Но пожалуйста, произносите это слово шепотом, в моей семье оно считается ругательством. Видите ли, социология — это не точная наука, а значит, ломаного гроша не стоит. — Она не осмеливалась посмотреть на него, потому что знала — взгляни он сейчас ей в глаза, увидит и ее душу. Чуть погодя Розали спросила: — Где мои родители?
— В кабинете. Сражаются с той задачей. Я предложил им путь решения, сейчас они его прорабатывают. Не думаю, что они заметили мое отсутствие.
— Вполне возможно. Когда они вместе, то вообще мало обращают внимания на окружающий мир. Они… они так любят друг друга, что мне с трудом удается найти в их сердцах местечко для себя.
Крэйфорд перестал вытирать тарелку, сердито воззрился на девушку:
— Знаете, вы меня заинтриговали…
— Я польщена. Не думала, что вы вообще замечаете мое существование.
— О, я вас отлично заметил, хотя бы так же, как замечают назойливого комара. В конце концов он доводит вас до белого каления, и приходится встать и прихлопнуть его.
Против собственной воли Розали посмотрела на него и рассмеялась. Он засмеялся вместе с ней. Их сложные отношения на мгновение озарились искоркой теплоты.