Он посмотрел на меня, перевел взгляд на кольцо, словно не мог понять, о чем речь. Он застыл словно вкопанный. Мое сердце медленно падало вниз. В чем дело? Что я сказала не так?
— Значит, вы свободны? Вы не влюблены?
Что я могла ответить на это?
— Нет, я не свободна, Брет. И — да, я влюблена. В другого.
— Понятно, — нахмурился он и отвернулся. — Роберту повезло.
Боже, до какой степени глупости может дойти умный человек?!
— Нет, это не Роберт! — выкрикнула я и бросилась вон из комнаты.
Он поймал меня, втащил обратно в гостиную и закрыл дверь. У меня закружилась голова от его испепеляющего взгляда.
— Значит, по методу исключения остается только один человек…
Я не успела ответить. Он закрыл мой рот поцелуем. Он целовал меня снова и снова. Я с трудом оторвалась от его губ:
— Брет, пожалуйста, остановитесь. Я хочу поговорить с вами.
— Никаких разговоров, мисс Джонс. Приказ директора. А теперь помолчите.
— Но, Брет…
— Мы поговорим завтра, любимая. Только не сегодня.
Мы расстались в полночь у двери в мою комнату, шепча друг другу пожелания спокойной ночи.
— Не спи слишком долго, радость моя, — ласково прошептал Брет. — Теперь, когда ты у меня есть, я не хочу выпускать тебя из виду.
Я была слишком взволнована, чтобы спать, но, видимо, все-таки заснула, потому что утром проснулась свежей и бодрой. Я успела одеться как раз к приходу Брета. Не успел он войти в комнату, как я очутилась в его объятиях.
— Значит, это правда, — прошептал он. — Это действительно произошло.
Мой поцелуй подтвердил его слова.
— Мальчикам расскажем? — спросила я.
— Они и так все поймут, — рассмеялся он. — Такое не скроешь.
Мы, держась за руки, спустились к завтраку. Ребята уже собрались и смотрели на нас изумленными глазами, а Колин открыл рот от удивления.
— Папа? — ошеломленно произнес он.
Его отец обнял меня за плечи.
— Ты был прав, сынок, мисс Джонс выходит за меня замуж. — Он взял его руку и вложил в мою. — Познакомься со своей мачехой.
Впервые в жизни Колин лишился дара речи.
— Но теперь, Колин, ты не должен называть ее мисс Джонс, потому что она станет миссис Хардвик и вряд ли ты сможешь так к ней обращаться.
Мальчишки засмеялись, а Колин молча смотрел на нас во все глаза.
— Как ты станешь называть меня, Колин? Мамой?
Наконец Колин пришел в себя.
— Мамой? Нет, вы, скорее, друг.
— Милая, — вставил Брет, — он только что сделал тебе высочайший комплимент, который может заслужить в его глазах женщина.
— Замечательно, Колин! Раз я твой друг, тебе лучше звать меня Трейси, согласен?
— Да, Трейси, — кивнул он и сел завтракать.