— Я думаю… что они — главный источник, из которого люди узнают о событиях в мире.
— Правильно. Хоть в чем-то мы с вами согласны. Давайте от этого и отталкиваться. В настоящее время даже в демократических странах закулисные политические интриги не выносятся на свет, но знать о них людям необходимо в их же интересах. Поэтому их надо сделать достоянием общественности. Согласны? — Она кивнула. — И вы должны признать, что именно репортер, как сыщик, пытается разнюхать скрытый смысл незначительных на первый взгляд событий.
Алан сделал паузу и выжидательно поднял брови, Лоррен вновь кивнула, и он, удовлетворенный ее реакцией, продолжил:
— Если этому репортеру удастся разоблачить то, что скрывалось властями предержащими, но что простые люди должны знать, он оказывает этим неоценимую услугу обществу. Вы со мной согласны?
— Полностью.
— Отлично! Теперь скажите мне, все люди обучаются и воспитываются по одним стандартам?
— Конечно, нет!
— Основная функция газет — передача информации, значит, журналисты должны писать так, чтобы как можно большее число людей понимали, о чем они говорят. — Лоррен согласно кивнула. — Мы не можем быть снисходительными: если газеты не будут писать доходчиво и просто, их не станут покупать, потому что люди ничего не поймут в них. Поэтому мы должны излагать материал предельно кратко, при этом не теряя качества языка, чтобы девять из десяти читателей поняли, о чем мы пытаемся им рассказать.
Лоррен пришлось согласиться с ним. Несколько минут Алан молча смотрел на нее, а потом протянул ей руку и тихо спросил:
— Чур-чура?
— На самом деле вы имели в виду «мир»? — простодушно заметила она, вкладывая свою руку в его ладонь.
— Говоря словами народных масс, — он улыбнулся насмешливо, — мир!
Они приступили к работе и трудились над заметками, совершенно забыв о времени. Наконец Алан взмолился:
— Пора немного передохнуть и выпить кофе!
Лоррен тотчас же встала и отправилась на кухню. Алан последовал за ней, предлагая свою помощь, но вместо этого уселся верхом на стул и продолжал говорить. После кофе они вновь приступили к работе.
— Как приятно! — сказал он вдруг.
— Что?
— Быть с вами в мире. — Алан вытянул ноги и сцепил руки на затылке. — Война между народами бесполезна, — философски заметил он, — а битва между индивидуумами еще хуже, особенно когда одна из сражающихся сторон — женщина, чрезвычайно воинственная и такая… э-э-э… привлекательная!
Лоррен сразу же напряглась.
— Успокойтесь и спрячьте ваши иголки, дикобраз.
Зазвонил телефон, и они оба вскочили.
— Оставайтесь здесь, — сказал Алан. — Если это вас, я позову.