— Я и должна была там быть. Но у директора возникли какие-то трудности с автобусом, нам разрешили немного погулять.
Первая ложь. Но стоит ли ей вести подобный подсчет?
Рей помог Джине подняться на палубу и тут же притянул ее к себе.
— Трудности твоего директора обернулись для меня удачей. Разве не так?
Джина ничего не ответила и страстно поцеловала Рея. Как знать, подумала она, может быть, это их последний поцелуй. В глубине ее глаз прятались слезы. Она опустила на несколько мгновений ресницы, чтобы не дать им вылиться. Потом, уткнувшись носом в плечо Рея, спросила:
— Что ты собираешься делать с яхтой?
На палубе громоздились шестерни, лебедки и какие-то незнакомые Джине механизмы. Ее все это, понятно, мало интересовало, но с помощью такого вопроса удалось освободиться от объятий Рея. Он оглянулся и ответил:
— Ее хозяин, Джон Харрис, решил отправиться на ней в круиз. Вот я и готовлю яхту к дальнему плаванию.
У Джины перехватило дыхание от неожиданно пришедшей в голову предательской мысли. Еще до приезда на остров она знала, что кинокорпорация арендовала для съемок яхту у какого-то миллионера. Естественно, им не мог быть простой моряк Рей Хэмилтон. Сейчас можно притвориться, будто бы она считала его владельцем яхты, то есть тем самым миллионером. А теперь, когда выясняется, что судно принадлежит не ему, она и «откроет свое истинное лицо». И тогда Рей, несомненно, возненавидит ее. Возненавидит на всю жизнь… А потом — забудет.
— Джон Харрис — хозяин этой яхты? — переспросила Джина с хорошо разыгранным удивлением.
Рей сначала не заметил ее тона или просто не обратил на него внимания. И, ничего не подозревая, ответил:
— Он возглавляет компанию, которой принадлежит и Дом моделей. Тот самый, работы которого вы рекламируете. Эта яхта также собственность его компании. Поэтому мистер Харрис и предоставил ее для проведения съемок.
Душа Джины истекала кровью. Ведь получилось так, что Рей сам дал ей путеводную нить, и теперь она должна будет ею воспользоваться. Он смотрел на девушку веселыми любящими глазами, не подозревая, какой козырь подбросил ей в той ужасной игре, которую Джина вела с ним. Но карта была сдана… Девушка как бы чуть дрогнувшим голосом спросила:
— Как, Рей, разве это не твоя яхта? Я-то думала, что ты ее владелец…
Рубикон перейден. И на этот раз смысл всего сказанного дошел до Хэмилтона. Он сдвинул брови и внимательно посмотрел на девушку. Заметив ее бледность, произнес тоном, которого Джина никогда не слышала от него:
— Ты так думала?
В этих трех словах она услышала больше, чем если бы Рей держал многочасовую речь. Теперь он выглядел в своих глазах морально на много голов выше ее, честнее, чище. Все в душе Джины яростно протестовало против такой несправедливости. Девушка до боли сжимала кулаки, чтобы не разрыдаться или не сказать слов, рвавшихся из сердца: «Рей, дорогой! Я люблю тебя! Прости! Все, что ты сейчас услышишь, — сплошная ложь!» Но вместо этого с деланной, насквозь фальшивой злостью бросила ему в лицо: