— Я кое-что хочу узнать прежде, чем свяжу себя обязательствами, — сказала Габриель, решив, что надо сохранять контроль и над ситуацией, и над собой. — Прежде всего, как будет представлен материал вашей стороной? Поскольку я использую время и средства студии, я не хочу, чтобы ваши заказчики подали эту проблему поверхностно или пошло.
— Я мог бы возразить, что «Любопытный» и «Из первых уст» никогда не были ни поверхностными, ни пошлыми… — начал Александр.
Габриель сложила руки на груди и с сомнением покачала головой.
— Ну хорошо, я мог бы познакомить вас с парнем, который будет писать очерк для «Любопытного», и вы бы объяснили ему, как все это должно выглядеть. Он — их единственный корреспондент в нашем городе и один из лучших писателей в информационном бизнесе.
— Что объясняет, почему он работает в «Любопытном», этом бастионе желтой журналистики, а не в какой-то там мелкой газетенке вроде «Нью-Йорк таймс» или «Вашингтон пост».
— Меткий выпад, — улыбнулся Александр. — Один — ноль в вашу пользу, Габриель.
Его доброжелательная улыбка как-то странно действовала на нее, ее словно током пронизывало, а от его взгляда мурашки бежали по коже. Это чувство было и приятным, и пугающим одновременно. Разум подсказывал ей отвернуться, сердце — смотреть не отрываясь в эти холодные глаза, пока…
Пока что? Наслаждаться сентиментальным обменом взглядами с опытным ловеласом — верный способ нажить себе неприятности. А ведь он постоянно раздевает ее взглядом, нахал!
— Нам необходимо встретиться с ним как можно скорее, — сказал Александр. — Сегодня днем или вечером, хорошо?
— Но я не могу так просто вскочить и уйти. У меня дела.
— Отложите подготовку телефильма о повадках хорьков и скунсов, моя нереида. Мы на пороге самой важной передачи, которую когда-либо выпускала ваша студия… И может быть, единственной, имеющей отношение к жизни, — добавил он с откровенным вызовом в голосе.
Габриель понимала, что ей следует игнорировать его насмешки и общаться с ним так же бесстрастно и деловито, как с любым другим коллегой. Он намеренно старался раздразнить ее — это она тоже понимала.
— Меня тошнит от ваших злобных нападок на наши программы! — воскликнула, тем не менее, Габриель. — Если вы не прекратите, я даже и думать не буду о том, чтобы работать с вами!
— Слишком поздно, детка. Вы уже подумали и согласились. — Он усмехнулся и вручил ей недоеденный сандвич. — Теперь сядьте и поешьте. Вы ужасно раздражительны, и все потому, что ничего не ели со вчерашнего вечера, помните? Вам необходимо подкрепиться.
— Избавьте меня от ваших забот, — устало произнесла Габриель. — Я давно уже потеряла аппетит… и все благодаря вам, — не смогла она удержаться от едкого замечания.