— Если бы мы знали это, вы не находились бы под моей защитой.
Шанталь повернулась и внимательно посмотрела на Деметриса.
— У вас есть какие-нибудь мысли на этот счет? Возможный след?
— Основное расследование проводит королевская служба безопасности в Мелио. Конечно, мои люди сотрудничают с ними, но наша главная задача — ваша безопасность, а не раскрытие преступления. — Деметрис замялся. — В данный момент у нас есть две гипотезы. Первая — вас хотят устранить по политическим причинам. Вторая — по исключительно личным мотивам.
— Личным? Что вы имеете в виду?
— У вас есть поклонник, вернее, одержимый обожатель.
Шанталь медленно опустилась на простой диван, покрытый ярко-синей тканью, и попыталась привести мысли в порядок. Ее отравили. Это мог сделать тот, кто имеет доступ к ее еде, напиткам… кто может войти в кухню или столовую, не возбуждая ни малейшего подозрения.
— Это безумие, — пришла она к заключению. Ее одолевала усталость, голова шла кругом. Так много событий произошло за сорок восемь часов. А теперь эта новость. — А Лилли? — тихо спросила Шанталь, охваченная страхом за дочь. — Есть ли какие-то свидетельства о том, что ей угрожает опасность?
— Нет. Никаких. Ее дедушка и бабушка организовали ей надежную защиту. — Деметрис приблизился к Шанталь и посмотрел на ее склоненную голову. — Мы беспокоимся о вас. И мы не исключаем, что угроза может исходить от семейства Тибоде…
— Нет.
— Мы не можем исключить этого, принцесса. Обе попытки имели место либо в замке, либо поблизости от него.
— Нет. — Шанталь поднялась с дивана и посмотрела Деметрису в глаза. — У меня никогда не было теплых отношений с родителями Армана, но я знаю их и не могу поверить, чтобы они принимали участие в чем-то… таком предосудительном. Они, возможно, бессердечные люди, но не коварные.
Деметрис молчал. Он просто смотрел на Шанталь, молчаливо не соглашаясь с ней, и она покраснела.
— Королева Тибоде практически выросла с моим дедом. В детстве они были друзьями. В сущности, они хорошие люди, — тихо проговорила она, и Деметрис почувствовал в ее голосе затаенную боль.
— Хорошие люди, которые хотят взять Лилли под опеку, — резко возразил он. — К тому же они устали бороться с вами…
— Они не борются со мной. Они полностью связали мне руки!
— Тем не менее вы причиняете им беспокойство. Вы… бельмо у них на глазу. — Он прищурился. На его подбородке темнела двухдневная щетина. — Разве они не говорили вам этого?
Шанталь закрыла глаза. Говорили. Но как он узнал? Она открыла глаза и бросила на него мимолетный взгляд. Гораздо легче смотреть на его черную рубашку, чем ему в глаза, в которых она видит гнев и что-то еще.