И ей понравилось. Возможно, именно сознание этого больше всего унижает ее. Она не только приняла Деметриса, она отчаянно хотела его и, принимая все, что он давал ей, жаждала большего.
Жаркая волна затопила ее тело, ноги задрожали, мышцы живота судорожно сжались.
— Когда семья Тибоде в последний раз посетила дворец в Мелио? — отрывисто спросил Деметрис.
Шанталь с опаской посмотрела на него.
— Месяцев шесть назад. Они прилетели в Мелио на бракосочетание моей сестры Николетты и короля Нури.
— Был ли там еще кто-нибудь из Ла-Круа?
Шанталь пожала плечами.
— Конечно. Множество людей. У короля и королевы есть братья, сестры, кузены и кузины. Почему вас интересует это?
— Кто-то близкий к вам, имеющий доступ к вашей особе, хочет, чтобы вас… не стало.
Не стало? Чтобы она умерла? Шанталь побледнела, но годы, потраченные на то, чтобы научиться владеть собой, не прошли для нее даром. Ей удалось скрыть, как глубоко она потрясена.
— Мы знаем о двух попытках покушения на вашу жизнь, — продолжал Деметрис все тем же жестким, бескомпромиссным тоном, и его греческий акцент показался ей более сильным, чем предыдущей ночью. — Первая попытка провалилась совершенно случайно. Вторая едва не оказалась роковой.
— Я не… — Она почувствовала, что кровь стынет у нее в жилах и к горлу подступает тошнота. — Мне ничего не известно ни о первой, ни о второй попытке.
— Вы заболели, побывав на свадебном обеде. — Серьезный тон Деметриса заставил Шанталь поднять на него глаза.
— У меня был грипп.
— Вас госпитализировали.
— На один день.
— На два.
— Обезвоживание.
— Вам сделали переливание крови. — Деметрис протянул руку и прикоснулся к затылку Шанталь.
Она вздрогнула от его прикосновения, неожиданного и горячего. Приятного и волнующего.
— Вас отравили, — безжалостно продолжал он.
— Нет.
— Ваш врач в Ла-Круа сообщил об этом королю и королеве…
От его слов и прикосновения у Шанталь закружилась голова, и она беспомощно оглянулась по сторонам, не в состоянии понять, о чем он говорит. Не может быть, что это правда. У него нет причин лгать ей… но, с другой стороны, что ей известно о нем?
— Я никогда ничего не слышала об этом, — внезапно охрипшим голосом призналась она.
— Естественно. — Губы Деметриса искривились в саркастической усмешке, но она поняла, что он разъярен и едва сдерживается. — Добрейшему доктору запретили говорить с вами об этом. Ему поведали, что это дело ваших собственных рук, так как после смерти мужа у вас появились суицидальные наклонности и это была очередная попытка привлечь к себе внимание.
— Это нелепо, — задыхаясь, проговорила Шанталь, в смятении отступая от Деметриса. Она не должна находиться так близко от него, потому что тело может предать ее. — У меня могут быть плохие дни, но не более того. И кто, по вашему мнению, отравил меня?