— Я люблю тебя, малышка. Спи крепко.
— Ты тоже, мамочка. Пока!
Шанталь молча протянула Деметрису телефон. Она не могла поднять на него глаза. Ей пришлось отвернуться. Она смотрела на темно-синие волны, на которых играли отблески заходящего солнца.
— Спасибо, — хрипло сказала Шанталь, сдерживая слезы. — Это самый замечательный подарок.
Деметрис ничего не ответил и сунул телефон в карман.
— Это все ваша сестра, — ворчливо сказал он. — Она приехала в Ла-Круа, зная, что нам нужна ее помощь, чтобы устроить этот звонок.
— Она могла не делать этого.
— Конечно. Но сестры обожают вас. Обе. Я целую неделю разговаривал с ними…
— Разговаривали?
— Вы — их кумир, — продолжал Деметрис, как будто она не прерывала его. — Они на все пойдут ради вас.
— Но я старшая сестра, — сказала Шанталь, не желая распространяться на эту тему, потому что разговор с Лилли разволновал ее.
— Даже старшие сестры иногда нуждаются в помощи. — Деметрис не сводил с нее напряженного взгляда. — Им ненавистно думать, что ваш покойный муж плохо обращался с вами.
Шанталь окаменела. Она была удивлена и расстроена.
— Он умер. Теперь это не имеет значения.
Наступило молчание.
— Не имеет значения, что ваш муж жестоко обращался с вами, применяя физическую силу?
Она подняла на Деметриса глаза, чувствуя, что ничего не понимает. Этот разговор неприятен ей, а им еще предстоит совместный ужин.
— Он не был плохим человеком; просто у него была проблема: он легко терял самообладание, но всегда потом извинялся.
Деметрис дал ей договорить. На его лице не отразилось никаких чувств, но ему было неприятно слышать ее слова. Шанталь даже не понимает, что говорит. Она не была причиной его гнева: он срывал на ней свое зло. Однако Арману удалось разрушить ее уверенность в себе, и теперь она чувствует себя беспомощной.
— Вы не должны винить себя в слабостях вашего мужа. Проблема была у него. Не у вас.
— Но я все равно виновата, — тихо возразила она. — Я хотела, чтобы у нас была семья. Мне казалось, если я пойму, что именно делаю неправильно и исправлюсь, мы станем настоящей семьей, и мысль об этом очень многое значила для меня.
— Почему?
— Не знаю. Может быть, потому, что я слишком рано лишилась родителей. — Поэтому она была потрясена, когда поняла, что новая семья презирает ее. Ей никогда не приходило в голову, что Тибоде возненавидят ее. За что? Они ведь сами выбрали ее.
Деметрис скривил губы, в глубине души насмехаясь над собой.
— Семья важна, — согласился он, чувствуя, что приходит в ярость.
— Давайте больше не будем говорить об этом.
— Но, возможно, нам следует поговорить об этом. Пора, вероятно, открыть эти секреты.