— А если бы название в переводе означало что-то вроде «Гнилой рыбы», ты бы сохранил его неизменным? — иронически поинтересовалась брюнетка.
— Я считаю, что географические названия, присвоенные аборигенами, не могут быть причиной для недовольства и переименования, это та данность, с которой приходится иметь дело инвесторам и застройщикам. Если есть какие-то сомнения в коммерческом успехе предприятия, то можно просто не вкладывать в него деньги, — рассудительно проговорил принц. — Во всяком случае, я не возьму на себя смелость переиначивать судьбу такого удивительного места, каким является усадьба «Парируа». А именно это произойдет, если я поменяю название. И никто не сможет гарантировать мне, что подобное новшество пойдет на пользу… Хочу, чтобы ты знала, Гизелла, я не одержимый идеей преобразований нувориш. Я хорошо понимаю значение опыта прошлого и вижу в нем источник не только одних лишь знаний, но и вдохновения. Однако, имея огромное уважение к истории, я тем не менее стремлюсь смотреть в будущее, не только угадывать, но и создавать его.
— И все-таки ты, проводя много времени в чужих краях, имея в них финансовые интересы, уделяя много сил и средств, возвращаешься на родину и только там чувствуешь себя дома? — с сомнением выслушав его, спросила Гизелла.
— Мое отношение к родине, любовь к ней имеет в себе немало боли и множество тягостных воспоминаний. Когда моя семья лишилась титула и всех связанных с ним привилегий, мы также лишились и собственности и права проживать в границах наследного владения. У некоторых даже отняли жизни. Моего отца миновала эта участь. Его родители сделали так, чтобы он покинул Иллирию. Подростком он нелегально перебрался в Италию на рыболовецком судне. Так я и мой брат получили шанс на достойную жизнь, тогда как многие наши родственники, оставшиеся на родине под пятой диктатуры, подобной возможности были лишены. Я, сумев вернуться и утвердиться в наследных правах, считаю своим долгом помогать родине бороться с наследием диктатуры… Такую клятву я принес на могиле отца, не дожившего нескольких лет до исполнения самого заветного его желания, — тихо добавил Роман. — А что касается Новой Зеландии и других стран мира, где у меня имеется финансовый интерес, то я воспринимаю их совершенно иначе, поскольку связан с ними лишь узами восторженного обожания, чувством, не замутненным тяжелыми переживаниями. Но, несмотря на свое, кажущееся легкомысленным, отношение, я сознаю, что для таких местных жителей, как ты, это чувство куда более глубокое, трепетное, но и тревожное.