-- Сколько вам было лет, когда вы отсюда уехали? — спросила ее Мэнди, когда они ехали вместе с Киной на взятом напрокат автомобиле и разглядывали местные достопримечательности — среднюю школу, библиотеку, скромный торговый центр.
— Восемнадцать, — ответила Кина, отринув воспоминания, навеянные этим вопросом: они были не из самых приятных.
— Должно быть, вы скучали по этим местам. — Мэнди улыбнулась, глядя на двух мальчишек-велосипедистов, укутанных с головы до ног, чтобы спастись от февральского холода. — Очень милый городок!
— Да, весьма, — рассеянно откликнулась Кина. Экономка испытующе заглянула ей в лицо:
— Что-то вы в последнее время притихли. Переживаете, что Ник не вернулся?
Кина вспыхнула:
— Разумеется, нет!
— Вырулите с обочины. Иначе кого-нибудь задавите, — заметила Мэнди.
Кина выехала на дорогу, обругав себя за столь красноречивую рассеянность.
— Ну и что с того, что он врывается сюда как ураган, угрожает, говорит кучу всяких гадостей и тут же исчезает? Меня это не волнует.
— О, конечно....
— Кроме того, моя жизнь — это моя жизнь, — твердо добавила Кина. — Я имею право делать то, что мне нравится.
— Разумеется, можете.
— Если мне вздумалось отремонтировать дом и устроить вечеринку, это мое личное дело.
— Совершенно верно, дорогая.
— И в конце концов, если он так беспокоится обо мне, то почему не позвонил? — Зеленые глаза Кины вспыхнули. — Он мог бы найти время для телефонного звонка.
— Он занятой человек.
— Я тоже, — обиженно возразила Кина. Она вздохнула, и полосатый шарф, точь-в-точь в цвет синего брючного костюма и белой шелковой блузы, мягко всколыхнулся на ее груди..— Он просто дуется, потому что я сама ему не звоню.
— Вы хотите сказать, он ревнует к Джеймсу Харрису, — уточнила Мэнди, пряча улыбку;
— Не к чему здесь ревновать! Джеймс не позвонил и не заехал...
Это тоже не улучшало настроения Кины. Она была еще совсем юной восемнадцатилетней девушкой, когда услышала циничные слова Джеймса и поняла, что обманулась. Наивность и неопытность помешали ей разгадать ту жестокую игру, которую он вел, прежде чем стало слишком поздно. И она до сих пор не смогла полностью избавиться от обиды. Что-то упорно требовало от нее; «Заставь этого стройного синеглазого адвоката упасть к твоим ногам!» Жажда мести была настолько сильной, что попросту отмахнуться от нее Кина была не в состоянии. Николас мог бы понять это чувство, но никогда бы сам не унизился до него! Он был выше этого. Он посчитал бы это мелочностью. Однако Кина не считала эту обиду мелкой. Ей просто необходимо было унизить Джеймса Харриса так же, как когда-то он унизил ее. Теперь, добившись успеха и преисполнившись уверенности, которой ей так недоставало в юные годы, Кина стала по-настоящему интересной женщиной. И она хотела, чтобы Джеймс это понял. Кина хотела доказать самой себе, что теперь может получить то, чем не удалось завладеть в юности. И никто, даже Ник, не смог бы остановить ее.