— А о чем ты хотел поговорить? — осторожно уточнила она.
— Я боялся, что ты на меня сердишься за наш испорченный ужин.
— Нет, не сержусь. — Дженнифер улыбнулась. -Ты же не виноват, что у Энн Дейч такой скверный характер.
— Я в следующий раз приглашу тебя туда, где мы ее не встретим. Можно?
Вот это самонадеянность! Дженнифер чувствовала, как, несмотря на ее отчаянное сопротивление, бурное течение взламывает ледяную корку и что-то пробивается между нею и им, и растет, и перетекает от одного к другому. Ее сердце все так же часто стучало, а щеки пылали — то ли от жары, то ли от чего-то еще.
— Я подумаю, — серьезно сообщила она.
— Я счастлив. Я буду жить надеждой, — провозгласил Эдвард.
А он и вправду не на шутку пьян, подумала Дженнифер.
— И мне очень жаль, что ожидание рискует затянуться.
Ну вот оно...
— Меня вызвали на съемки в Лос-Анджелес, и я не знаю, когда смогу вернуться в Нью-Йорк.
Дженнифер проглотила что-то неудобное, что встало в горле. Значит, так...
— Что ж...
— Знаешь, меня сегодня пыталась очаровать Аврора Стентон.
Дженнифер от такой новости перестала дышать. Она не знала, кто такая Аврора Стентон, но чувствовала: за этим именем кроется тайная угроза.
— И ей крупно не повезло, потому что ты не выходишь у меня из головы. Так все глупо с этими съемками...
Будь на месте Дженнифер какая-нибудь чувствительная барышня века восемнадцатого, она бы упала в обморок от таких откровенных признаний. Но на месте Дженнифер была Дженнифер, тем более она лежала. И падать ей было некуда.
— Да, мне тоже жаль, — сказала она неожиданно для самой себя.
— Но я же вернусь. Как только смогу.
— Хорошо.
— Прости за поздний звонок, Дженни.
— Спокойной ночи, Эдвард.
— Спокойной ночи...
Дженнифер вынырнула из-под одеяла. И как прикажете это понимать?! Сумасшедший, сумасшедший Эдвард Неш! Опять ей не спать из-за него. Ну для чего он?.. Извиниться? Извиниться за гнусное поведение своей бывшей подружки? Назначить встречу на неизвестно когда? Просто поддержать отношения?
Что ж, звонок в это время суток — самый лучший способ!
Дженнифер застонала и перевернулась на живот. Слишком сложная задача, чтобы решать ее прямо сейчас. Слишком сладко ноет в груди, и такое ощущение, как когда очень хочется пить — и подносишь к губам вожделенный стакан холодной воды.
Алекс, Господи, простите меня!
Этель высунула нос из ванной:
— Все в порядке? — делано равнодушно поинтересовалась она. Дженнифер заметила, что губы ее распухли.
— Ага! — сказала Дженнифер и дала себе слово, что Этель больше не услышит от нее ни-че-го. И расплылась в совершенно дурацкой, но от этого не менее довольной улыбке.