— Не трави душу, — мрачно сказала Дженнифер и чуть не поперхнулась колой из большого стеклянного стакана.
В дверях показался Эдвард.
— Что, заметила лягушонка в пицце? — Непонятно, что навеяло Гаю такие ассоциации и были ли прецеденты. Он сидел спиной к входу, поэтому был не в курсе последних событий.
Дженнифер даже не стала тратить на него убийственный взгляд.
Она чувствовала себя так, будто ее без предупреждения выбросили в открытый космос. Они сидела, точнее висела в пустоте, и ей не за что было ухватиться, негде найти опору. Одно дело — предчувствовать встречу, и совсем другое — встретиться. Эх, если бы Дженнифер больше прислушивалась к своей интуиции, она бы подготовилась, обдумала, что ему сказать...
Но она не подготовилась и не обдумала. И поэтому сидела теперь за столиком с вмиг поледеневшими руками и задеревеневшей спиной, и то обстоятельство, что на ней туника от Маноло и суперобтягивающие черные джинсы от Кельвина Кляйна, ничего не значило.
Он был рассеян, точнее, погружен в свои мысли. Он был один. Он поднял глаза на администратора, тот любезно улыбнулся, поздоровался, как с давним знакомым, и указал Эдварду свободный столик.
Через три от Дженнифер и Гая.
В то мгновение, когда Эдвард поворачивал голову, чтобы посмотреть, куда ему указали, пульс Дженнифер дал сбой. Она едва удержалась, чтобы не втянуть голову в плечи. Он скользнул взглядом по ней, по Гаю, снова по ней — и узнал.
Дженнифер не могла доподлинно сказать, что он испытал в эту минуту. Ей было известно только, что ее опомнившееся сердце выдало около пятнадцати ударов в пять секунд. Она часто заморгала, потом нашла в себе силы приветливо улыбнуться.
Заинтересованный ее реакцией, Гай обернулся:
— О-го-го! Кажется, у нас счастливый день! — Он лихо подмигнул ей, но она этого не видела.
Она смотрела только на Эдварда. А Эдвард смотрел только на нее. Он улыбнулся краешками губ, кивнул. Подошел. Бросил на Гая полный нескрываемого удивления и чего-то еще, холодного и колючего, взгляд.
— Привет, Дженнифер. — Он был растерян и рад, это легко читалось по лицу.
Дженнифер заметила, что линии его лица стали резче, четче и от этого как-то увереннее. На нем был тонкий джемпер цвета графита, который придавал ему сходство со скалой.
— Привет, Эдвард! Как дела?
— Спасибо, все хорошо. — Он бросил еще один взгляд на Гая, который взирал на сцену встречи, едва удерживая челюсть в приличном положении.
— Эдвард, позволь представить тебе моего напарника — фотографа Гая Франкленда, — опомнилась Дженнифер.
Гая поднялся, чтобы пожать Эдварду руку. В другой раз Дженнифер, пожалуй, оценила бы произведенный эффект: этот развязный циник выглядел по-настоящему ошарашенным.