— Я ничего не думаю, — холодно ответил он.
У Люси чуть не подкосились колени, и ей пришлось опереться о стол.
— Мне нужно было выбраться из Маразура. Я там задыхалась. Эта поездка дала мне шанс снова стать собой. Я хотела, чтобы ты знал меня как Люси, а не дочь короля. Чтобы ты уважал мои знания и не считал избалованной богатой девочкой, для которой лошади всего лишь очередная прихоть. Не знаю, было наше сотрудничество успешным, если бы ты все знал с самого начала. Ты бы прежде всего видел во мне титул, а не человека. — Она перевела дух. Броуди молчал, и это было знаком согласия. — Но затем кое-что произошло. Между нами возникла привязанность. Рядом с тобой я чувствовала себя как дома. Но я не забывала ни на секунду, что эта привязанность невозможна, потому что я должна была уехать. Поэтому я дорожила каждой минутой, проведенной здесь, зная, что скоро мне придется вновь стать принцессой. Ты целовал меня, обнимал так, словно я была дражайшим сокровищем. Ты рассказал мне о своем отце, о ферме, и я поняла, что у нас родственные души. Но я знала, что, если открою тебе всю правду, эта гармония будет нарушена. Именно поэтому я молчала. А затем, когда мы танцевали с тобой под звездами, стало слишком поздно. Знаешь ли ты, что со мной творилось, Броуди? Я хотела, чтобы эти мгновения длились вечно, несмотря на то, что внутри меня снедало чувство вины! Тогда я сказала себе, что будет лучше, если я уеду и все это останется лишь прекрасным воспоминанием.
— Люси...
— Прошу тебя, не надо. — На ее глаза навернулись слезы. — Пожалуйста. Давай положим этому конец, пока мы не сделали друг другу еще больнее.
— Как я мог причинить тебе боль? — Его лицо было мрачным. — Ведь ты возвращаешься к своей жизни.
Люси закусила губу. Но моя жизнь здесь, с тобой, кричало ее сердце. Броуди отказывал ей в этой жизни. Все было именно так, как она и предполагала. За титулом он не видел женщины, с которой провел последние две недели. Он не любил
— Я не машина, — ее голос дрогнул. — У меня есть к тебе чувства. И я отказываюсь следовать примеру своей матери. Теперь я понимаю, почему из-за любви к Александру она больше никого себе не нашла. Мне больно от того, как ты сейчас на меня смотришь, И будет не менее больно, если я уеду и больше никогда тебя не увижу. По крайней мере, мне хватает честности в этом признаться.
— Что ты имеешь в виду?
Она заглянула ему прямо в глаза.
— Это не имеет значения. Ты не веришь в любовь.
Его рот приоткрылся.
— Ты этого даже не отрицаешь. Зачем тогда произносить это слово?
Его лицо было непроницаемым.