На одном моторе можно было лишь попробовать дотянуть до более или менее сносной посадочной площадки. Однако и этого Сергею не удалось сделать: стал сдавать второй мотор. Он был вынужден сесть, где пришлось — на опушке леса, у болота, возможно, на земле, где еще рыщет враг.
Командир уводил эскадрилью к заданной цели. Стрелок-радист осокинской машины успел принять его приказание «действовать по обстановке».
Садились трудно. Когда отказали моторы и капитан принял решение идти на посадку, всем стало ясно: малейшая оплошность — и, как говорится в невеселой шутке, «собирайте нас по частям». Надежда теперь была лишь на мастерство командира.
Сергей будто сросся со штурвалом. На ногах, казалось, не стало унтов — так чутко прильнули ступни к педалям. Глаза ощупывали каждую пядь стремительно проносящейся внизу земли.
Для посадки в распоряжении была кочковатая луговина, покрытая жухлой травой, сбегающая к болоту. В одном месте кочки собрались в гряду. Между этой грядой и кромкой леса полукилометровая полоса.
Садиться тут!
Колеса ударили о грунт. Самолет, как охромевшая птица, скачками проковылял и замер, почти упершись в деревья на опушке. Хотя «замер» не то слово — он весь содрогался, как содрогались и люди от минувшего напряжения. От толчка при посадке радиостанция вышла из строя.
Сергей первым выпрыгнул из кабины, неловко прошелся: теперь и унты и вся одежда стала ощутимой, мешающей, сковывающей движения. Тишина оглушала.
Что таилось в этой тишине лесной глухомани?
Он, командир, капитан Осокин должен был разгадать, определить — его подчиненные стояли рядом, ждали распоряжений.
Теснимый наземными войсками, враг отступал. Линии фронта, строго говоря, не было. Могло случиться, что в лесу остались гитлеровцы. С воздуха лес темнел небольшим пятном с просветами — полянами. А сели на одну из них и видно, что поляна-то километра два в поперечнике. Значит, лес велик и может укрыть немало врагов.
Сергей вынул пистолет и улыбнулся несерьезности своего жеста. Тишина. Вблизи, во всяком случае, никого нет. В разведку идти некогда. Лучшим решением было: одного из экипажа оставить у самолета, остальным немедленно пробираться на аэродром. Сергей решил остаться на месте сам. Надо доставать не пистолет, а карту, поточнее определяться на местности, отсылать людей.
Все было сделано за полчаса. Разработан примерный пеший маршрут. Самолет замаскирован ветками и травой. В крепком пожатии стиснуты руки товарищей. И капитан Сергей Осокин остался один.
Он ясно представлял: на западе за стеной осеннего леса — железная дорога. Они летели бомбить станцию на юго-западе — там враг, точно. А вдоль железнодорожного полотна? А на рокаде, на севере? А в лесу?