«В каком, к черту, предполагаемом? — хотелось крикнуть Николаю Ивановичу. — Знал бы я этот «предполагаемый». Выходит, арестованная ловко заметала следы. Ее корреспондентка Маша, может, не столь продувная бестия», — думал он, и ходил, знакомился, расспрашивал всех, носящих это имя.
На второй день приезда он попал на донорский пункт, которым заведовала, как ему сообщили в райздравотделе, «самая старшая медсестра, почти врач» Мария Соломоновна.
Пункт помещался в домике, похожем на обыкновенный жилой — маленьком, трехоконном, с лавочкой у ворот. Внутри все блистало чистотой, пахло медикаментами, и Николай Иванович — человек от роду здоровый — от подобной обстановки слегка даже оробел.
Мария Соломоновна вселила в него надежду, она могла переписываться с Могилевской.
— Вы из Москвы? — воскликнула она при знакомстве. — Чудесно. Я вас замучаю расспросами. Там у меня полным-полно родственников. И, поверьте, о каждом хочется знать.
Она не имела времени сразу побеседовать с приезжим — на пункте был «час-пик», она принимала новичков. И Николай Иванович сидел, ждал.
Веселой стайкой вошли девочки — ученицы старших классов. Самая крепкая из них, розовощекая толстушка озиралась с опаской. Девочки вызвали из кабинета заведующую.
— Мы нисколько не боимся. Мы готовы и горды отдать свою кровь защитникам Родины, — произнесли они заученные, невидимому, слова с таким искренним чувством, что у Николая Ивановича озноб прошел по телу.
— А вот она, — продолжали девочки, указывая на румяную товарку.
— Если ты боишься — не надо, — сказала Мария Соломоновна. — Ты подумай, как будет недоволен тот раненый, кому пойдет твоя кровь. Кровь трусихи. Он-то ведь пролил в бою, защищая тебя, кровь храбреца.
Старушка не только справляла свои обязанности, она разъясняла каждому приходящему, что на донорском пункте ценится лишь кровь патриотов.
Николаю Ивановичу Мария Соломоновна не оказалась полезной. Нет, у нее в Москве не было ни родных, ни знакомых Могилевских. Она никогда не подписывалась «Маша», всегда «М. Певзнер», и, наконец, у нее был совершенно другой почерк.
Николай Иванович продолжал поиски. Он побывал в школах, швейных мастерских, на моторостроительном заводе.
На заводе ему рассказали о деле, взволновавшем руководство. С фронта, из авиационной части пришел сигнал: некоторые моторы с их заводской маркой не выдерживают и сотой доли положенного им века — катастрофически изнашиваются.
— Налицо вредительство. Это вам ни какая-нибудь Маша. Так-то, юноша, — назидательно закончил разговор с Николаем Ивановичем начальник секретного отдела.