Метрах в двухстах виднелись избы. Шатаясь от слабости, он двинулся к ним, но по пути свалился без памяти.
Сбежавшиеся колхозники бережно подняли героя, отнесли в дом и оказали ему первую помощь. Колхозники передали потом, что были свидетелями, как вражеская пятерка била сверху Зосимова, когда он шел на посадку, но он от сильного сотрясения при таране уже не сознавал и не видел окружающего. Все его последующие поступки уже носили характер механических, чисто профессиональных действий, воспитанных в нем летной практикой, и отчетливым, ни при каких обстоятельствах не покидающим таких людей, как Зосимов, сознанием долга.
Закончив разбор боевой операции, Сыромятников — высокий, сухощавый, серьезный, с дотемна загорелым лицом, скомандовал:
— По самолетам!..
Летчики в кожаных регланах и шлемофонах быстро побежали по полю к своим машинам. Сыромятников, покидая командный пункт, весело напевал, как и всегда перед вылетом, любимую свою песню:
В далекий край товарищ
улетает,
Родные ветры вслед ему летят...
Молодой, рождения 1918 года, летчик Вербицкий, имеющий уже однако за спиною «солидный» пятилетний летный стаж, легко взбежал по металлической лесенке на плоскость своего бомбардировщика и оттуда скользнул на пилотское сиденье. Позади, в кабине, проверял вращение пулемета стрелок-радист Котик. Подле штурмана корабля Колесниченко хлопотливо возился моторист, застегивая кольца парашюта, и оттого, что штурман торопил его, кольцо долго не попадало в застежку.
Почти одновременно взвыли моторы, вздрогнул могучий самолет. Один за другим отрывались семь кораблей, строясь в воздухе позади ведущего самолета. Со всех сторон наплывали, все ниже спускаясь на аэродром, темные тучи. Но самолеты, словно не замечая их, легли на заданный курс. Первые капли дождя звонко хлестнули по стеклам штурманской кабины. Самолет пошел ввысь, набрал 1200 метров, где в разрывах кучевых облаков, голубело ясное небо.
Корабли шли за линию фронта. Враг сосредоточил там огромные массы танков и мотомеханизированных частей, готовясь к прорыву. Фронт по расчету времени приближался. Следуя в тесном строю, машины были вынуждены снизиться, прорвав черносерую дымку туч. Непрерывный дождь, через мельчайшие щели проникал в кабину. Высотомер последовательно показал 800 — 500 и, наконец, 300 метров. Командир понимал, что прохождение фронта на столь малой высоте грозит его воздушному отряду потерями. Но сплошная низкая облачность, нависшая над всем районом, не давала иного решения задачи — точно поразить вражеские скопления. Выйдя из облаков, летчик Вербицкий заметил внизу огромное многокилометровое пожарище. Казалось, бушующим пламенем объят от края и до края большой город. Навстречу огневому непрерывному валу катился встречный, но более слабый, прерывистый, с короткими интервалами по времени. Вербицкий сообразил, что под ним пролегает линия фронта, четко обозначенная с нашей стороны неудержимым сплошным потоком огня.