— И все же, я была бы вам признательна, если бы вы подождали вместе со мной. Мы могли бы поговорить. Сегодня вы так погоняли лошадей, что у нас было мало возможности побеседовать.
— Я считал, что вы хотели поскорее добраться сюда.
— Да, но я…
— Ну, вот вы и здесь, и как только Король Жуков вернется, вы вдвоем сможете заняться всем тем, чем собирались. А пока будете ждать, почему бы вам не освежить в памяти ваш сексуальный трактат? Одному из вас нужно быть мастером в искусстве любви, и могу предположить, им не станет ваш ископаемый любовник.
Он шагнул к двери, но снова остановился, услышав ее голос.
— До свидания, мистер Монтана. Большое спасибо за все, что вы для меня сделали. — Она улыбнулась.
Ее милая улыбка напомнила Роману мед — такая же манящая, медленно растекающаяся и в точности такая же сладкая, притягивающая к себе.
Доктор Уоллэби станет первым мужчиной, который займется с ней любовью.
Но спустя многие годы, когда Теодосия вспомнит свой первый поцелуй, — можно поклясться — подумает о Романе Монтана.
Возбуждающий аромат полевых цветов, тепло и женщина завладели его чувствами — он потянулся к ней, правой рукой удерживая подбородок, намереваясь поцеловать.
Радостная улыбка преобразила его лицо: в поцелуе, таком же нежном, как игра света в ее глазах, он коснулся ее рта, ощутил языком слабый вздох, встретившись с ее сомкнутыми губами.
Опустив левую руку на ее поясницу, удивился — мягкая на ощупь, неужели без корсета? Ее тоненькая талия была натуральной, не поддельной, и это еще больше возбудило Романа.
Прижал ее ближе — к себе, к своему жару.
Девушка попыталась отстраниться, но сразу же затихла, повернувшись лицом к нему, подчинившись твердым, требовательным и властным движениям его языка; их бедра прижимались все сильнее и сильнее — получилось идеальное соответствие тел, словно какой-то искусный скульптор создал их специально друг для друга; его движения зажигали ее пылающим жаром желания, зная, что никогда не увидит ее; сладостно изгибаясь навстречу, она как будто уверяла, что не забудет его.
Закончив чувственное объятие так же, как и начал — нежно, постепенно, его губы уже больше не ласкали ее, а тела не соприкасались, — Роман улыбнулся, повертел мягкий золотистый локон, упавший ей на грудь, повернулся и вышел.
Теодосия поняла: поцелуй — его прощание и осознала, что будет по нему скучать.
* * *
Устроившись на другой стороне стола, она наблюдала, как доктор Уоллэби дочитывает последнюю страницу тезисов, подготовленных ею как часть экзамена. Свет лампы и лунное сияние освещали тарелки с ужином, клетку попугая, кувшин со свежими колокольчиками и тонкое, угловатое лицо доктора Уоллэби.