— Ты приказала выпороть этих девчонок, потому что я затащил их в постель и, не сомневаюсь, готова продолжать это дело, пока не засечешь до полусмерти всех черных шлюх на этой плантации. Ладно, меня это не касается, они ведь не моя собственность. Это забота твоего мужа; ему может не понравиться, что вложенные в них деньги пропадут даром. Возможно, он спросит тебя об этом. «Потому что твой надсмотрщик предавался с ними греху», — ответишь ты, используя это удобное женское выражение. «Ну и что с того? — удивится твой муж. — Что тебе до этого?» Он еще, небось, удивится…
И тут я остановился, потому что сейчас, только сейчас, передо мной забрезжила догадка. Как я уже говорил, я оказался слишком большим скромником, а она так неприязненно вела себя по отношению ко мне, что мне и в голову не приходило, что на самом деле она на меня запала. Обычно я всегда готов пойти навстречу женщине в том, что она хочет — все они хотят одного и того же, — но эта так кривилась, важничала и была так неприятна…
Я пристальнее посмотрел на Аннет и с интересом отметил, как вдруг покраснело ее недавно еще смертельно бледное лицо, а дыхание стало резким и прерывистым. Ну-ну, подумал я, так вот что мы имеем; посмотрим, неужто мое мужское обаяние столь неотразимо, что в конце концов подействовало даже на этого злобного хорька? И исключительно ради научного эксперимента я обнял ее за талию, приподняв словно куклу, и поцеловал.
Она не сопротивлялась, не лягалась и даже не крикнула — ничего такого, так что я продолжил, и ее рот понемногу приоткрылся, она всхлипнула, а потом вдруг зажала мою губу своими мелкими зубками и начала ее покусывать, все сильней и сильней, пока я сам не отстранил эту чертовку, держа на расстоянии вытянутых рук. Ее глаза были закрыты, лицо напряглось; затем она жестом попросила ее отпустить.
Она стояла передо мной, и ее голова касалась верхней пуговицы моего жилета.
— Подожди, — тихонько прошептала Аннет, быстро закрыла дверь и прошмыгнула в гардеробную. Я чуть не рассмеялся, но вместо этого начал расстегивать свой сюртук, отметив про себя, что дорога к успешному адюльтеру действительно зачастую вымощена сплошными недоразумениями. Когда Аннет вернулась, я уже сидел на кровати и стягивал башмаки. Вид у нее был сногсшибательный — она была совсем голой, за исключением своих сапожек для верховой езды. Это меня поразило, поскольку такую фантазию нечасто встретишь среди любительниц, наверное, все дело в ее французском происхождении, не иначе. Но и кроме сапожек было на что посмотреть: я и до этого догадывался, что она хорошо сложена, но нагишом это была настоящая маленькая нимфа. «К черту все научные опыты», — подумал я, потянувшись к Аннет, а она шла прямо ко мне, приоткрыв рот и закрыв глаза.