Я не спорил — да и не мог себе этого позволить — и попробовал лишь сказать что-то насчет того, что Элспет будет тосковать, но, похоже, сделал это зря. На мгновение мне показалось, что Моррисон меня сейчас ударит. Он покраснел и заскрипел зубами.
— Попробуй только еще раз упомянуть ее имя, только один-единственный раз, и Господь мне свидетель, тебя отправят в тюрьму уже на этой неделе! Будь проклят тот день, когда ты впервые поднял на нее глаза! Один Бог знает, за что мне и моим ближним небеса ниспослали такое тяжкое наказание, как ты!
Ну, по крайней мере он не тратил время на молитвы обо мне, подобно Арнольду, — Моррисон был лицемером иного рода, человеком дела, который не сотрясает воздух понапрасну прежде чем перейти к делу.
— Для тебя лучше было бы покинуть Англию на некоторое время, пока это прок…тое недоразумение хоть немного забудется, если это вообще возможно. Полагаю, твои родственнички смогут уладить дело с командованием Конной гвардии — осмелюсь предположить, там подобные скандалы не в новинку. Об остальном позабочусь я сам, улажу все детали, и, нравится тебе это или нет, мой теленочек, тебе придется плясать под мою дудку. Это понятно?
— Полагаю, что выбора у меня нет, — ответил я и, подумав, что нелишне будет немного подольститься к этому старому негодяю, добавил: — Поверьте мне, сэр, я испытываю искреннюю признательность за все, что вы для меня делаете, и…
— Придержи свой язык, — отрезал он, — ты известный лгун. Говорить больше не о чем: пакуй свои чемоданы и двигай в Пул.[16] Там наймешь комнату в «Адмирале» и будешь ожидать от меня сигнала. Никому ни слова и никаких фокусов, иначе мы с Локком откажемся тебе помогать, и ты для начала окажешься за решеткой, а после будешь выпрашивать милостыню. Вот деньги.
Моррисон швырнул на стол объемистый кошелек, повернулся и вышел вон.
Я и не пробовал возражать — он держал меня за горло, и я уже не удивлялся готовности моих родственничков и друзей поскорее спихнуть меня куда подальше из Англии, лишь только к тому появлялась хоть малейшая возможность. Мой родной папаша, затем лорд Кардиган, а теперь еще и старикашка Моррисон, все они горели желанием поскорее от меня отделаться и, как и в предыдущих случаях, у меня не было возможности с ними спорить. Оставалось лишь идти, куда прикажут, и принимать то, что мне приготовили Господь Бог и Джон Моррисон.
В полдень я выскользнул из дома и к вечеру уже был в Пуле. Здесь я прождал целую неделю — сперва трясясь от страха, но понемногу приходя в себя. Во всяком случае, я был свободен, а мог ведь и попасть под суд. Что бы ни ждало меня впереди, я скорее всего снова вернусь в Англию — не больше, чем через год, а уж к тому времени все дело будет по большей части забыто.