— Я же уже говорил о Спринге — он не теряет суда или груз. До сих пор он оставлял акул голодными. Да ни один патрульный корабль, который вздумает за нами поохотиться, просто не имеет шансов — разве что пароход, и то, если застигнет нас в мертвый штиль.
У меня в голове промелькнули ужасные видения.
— А если все же…? — спросил я.
— Если? Ну что ж, мы сразимся с ними, — безмятежно заметил он и отошел, оставляя меня испуганным до тошноты, которая была вызвана отнюдь не жарой, вонью или моей усталостью. Вспомнив свою последнюю схватку с черными амазонками, я смог очень живо представить себя в грядущем морском сражении с британским Военно-морским флотом — как раз то, что надо для успешного завершения нашего путешествия. И, клянусь Юпитером, до этого почти дошло, причем в первые же часы после того, как мы покинули этот отвратительный берег.
Следующим утром мы двинулись вниз по реке, полагаю для того, чтобы не пропустить прилив, хотя мне казалось сумасшедшим делом пытаться пройти между этих островов и вдоль отмелей в полутьме. Но Спринг знал свое дело. Он сам встал к штурвалу, и под одним лишь фок-марселем мы медленно пробирались между зелеными берегами, сопровождаемые мерными криками лотовых, едва первые рассветные лучи начали озарять темные джунгли у нас за кормой. Это была необычная картина — мы скользили почти бесшумно, сопровождаемые лишь глухим унылым бормотанием рабов, скрипом древесины или снастей и плеском разрезаемой форштевнем воды. Наконец, берега разошлись в стороны, и поднимающееся солнце осветило яркими лучами поверхность расстилающегося перед нами моря.
В своем роде это было очень красиво, но как только Салливан заревел, вызывая вахту наверх, чтобы поставить больше парусов, вся идиллия неожиданно была нарушена появлением на южных румбах небольшого корабля, похожего на военный. Он медленно шел почти параллельным нашему курсом. Случилось так, что я первым заметил этот корабль и привлек внимание нашего капитана вполне морским криком вроде: «Иисусе! Посмотрите на это!»
Спринг быстро взглянул в указанном направлении и, не раздумывая, скомандовал: «Фок и брамселя поднять, мистер Салливан», — и лишь после этого приложился к подзорной трубе.
— Флаг белой эскадры, — продолжал он далее без каких-либо эмоций, — взгляните, мистер. Я бы сказал, что это двадцатипушечный шлюп.
Салливан согласился с ним, и пока мои кишки со страху танцевали польку, эти двое стояли и смотрели на приближающийся корабль, словно это был прогулочный пароходик. Как вам известно, я немного понимаю в морском деле, но даже я разглядел, что он маневреннее нас, скользит по волнам как быстрая тень и что до него не более двух миль. Мне показалось, что путешествие «Бэллиол Колледжа» закончилось, так и не успев начаться, что только лишний раз показывает, насколько я был неопытен.