– Менты! Ненавижу! – прорычал мужик и в ускоренном темпе двинулся прямо на Нальчикова. Честно говоря, я подумала, что тот сейчас выхватит пистолет и уложит наповал ожившее ископаемое чудовище, но вместо этого доблестный капитан, бочком, словно краб, ретировавшись вглубь кабинета, скрылся под казенным столом.
– Шлюхи! – радостно взревел мужик, уставившись на полуголую Элю. – Обожаю!!!
И могучим движением скинув с себя кучу малу, устремился к нам за долей женской ласки. Но вместо нее получил струю газа в широко раскрытый рот.
– Не дыши, – крикнула я Эле, прежде чем нажать на курок спешно выхваченного пистолета, и сама задержала дыхание.
Мужик обиженно ойкнул, протер глаза, но вместо того, чтобы в конвульсиях пасть на еще дореволюционный паркет, чудом уцелевший после модернизации здания, неуверенно хихикнул. Потом еще раз. И еще… Дружный хохот семи милицейских, двух докторских и одной хулиганской глотки огласил окрестности. «Веселящий газ! – мелькнуло у меня в голове, пока я, одной рукой схватив Элю за локоть, второй отпихивала в сторону заходящегося хохотом мужика и раскидывала ногами весело катающихся по полу милиционеров. – Этот гад Петриков подсунул мне вместо суперпатронов с нервно-паралитическим газом какие-то хохотунчики! А ведь божился, что взвод из строя выведут…» Впрочем, грех жаловаться. Надышавшиеся газом милиционеры не могли думать ни о чем, кроме своих сведенных от смеха животов.
Волоча Элю за собой, я проскочила мимо пустой дежурки, буквально перелетев через «вертушку», и скачками понеслась к оставленной неподалеку машине. И только выехав из города, поняла, что до слез хохочу, вторя уже рыдающей от смеха девчонке. Что это было: покидающий мой организм стресс или остатки «веселящего газа», которого мы все-таки умудрились хлебнуть, сказать затрудняюсь. Знаю только, что счастливей меня в те мгновенья не было человека в нашем несовершенном мире.
Въезжая в раскрывшиеся ворота резиденции господина Челнокова, я разглядела впереди рдеющие габаритные огни его «форда» и, вспомнив о том, что моя подопечная не совсем одета, скомандовала:
– Живо надевай мой пиджак! Он лежит рядом с тобой на сидении. Не хватало еще, чтобы отец тебя раздетой увидел…
– Ага! Боишься! – поддело меня несносное создание, пытаясь попасть в рукава и непроизвольно хихикая. – Если фазер узнает, он тебя завтра же уволит. А я вот возьму и все-все ему расскажу!
– Правда, что ли? – хмыкнула я. – Сама-то не боишься? Папа у тебя крутой: узнает, чем ты занималась, не только с меня, но и с тебя голову снимет…