За семь лет, отделивших меня от решения стать детским телохранителем, я сменила десять городов, ни в одном не задерживаясь надолго. Добровольно взваленный на плечи груз, вместо того чтобы придавить к земле, напротив, заставлял все быстрее двигаться вперед. Менялись учителя, пояса и даны, совершенствовалось тело, ускорялась реакция. Я знала немало способов освободиться от захвата, который с каждой секундой становился все болезненнее, но сейчас в ход почему-то пошла наука моего первого учителя. Может быть, потому, что мой нынешний противник чем-то неуловимо на него походил. Сердце взорвалось давней болью, и вместо того чтобы технично высвободиться и контратаковать, я накинулась на Челнокова, как фурия.
Мой бешеный натиск застал его врасплох, заставив отступить к стене, украшенной подлинником Мане. Дважды бизнесмен пытался провести контратаку, но быстро сообразил, что меня можно остановить, только покалечив. Он примирительно вскинул руки:
– Сдаюсь-сдаюсь! А вам, леди, не только ложку в руки давать нельзя, но и самому не стоит попадаться. Ну-ну, чего вы так разошлись? Успокойтесь. Вы приняты. Сейчас мой секретарь все оформит и введет вас в курс дела.
Тяжело дыша, я облокотилась на высокую спинку инквизиторского кресла и еще раз внимательно оглядела стоящего передо мной мужчину. Да, он бы мог мне понравиться. Даже наверняка. Мне всегда нравились дяденьки в возрасте. Не в таком, чтобы годились в отцы, скорее – в старшие братья. А посему его сорок пять и мои без малого тридцать два вполне соответствовали идеальному роману. Точнее, соответствовали бы…
– Кстати, – вскинул бровь господин Челноков, разглядывая меня с не меньшим интересом, – а почему у вас такое необычное имя?
– Потому что, – усмехнулась я, вспоминая давнюю семейную легенду, – в тот день, когда я родилась, любимая футбольная команда отца, даже не знаю какая, выиграла первенство страны. Вот и решил он дать доченьке имя – Ника. В честь богини победы.
– Понятно, – кивнул Челноков и вызвал секретаря, дернув за витой шнурок, сбегающий на обтянутый атласом диван. Совсем как в «Пестрой ленте» у Конан-Дойля. Я даже уставилась на просверленную для шнурка дырку, ожидая, что сейчас там покажется треугольная змеиная головка. Но вместо этого в дверь кабинета просунулась прилизанная юношеская голова.
Честно говоря, я полагала увидеть здесь молоденькую секретаршу. Ну что ж, у каждого свои пристрастия… или страсти.
– Звали, Владимир Андреевич? – неожиданным баском спросил прыщеватый молодой человек, целиком возникая в дверях.