– Моряк, значит, – широко зевнул Павел, показав на удивление белые зубы. – И черт с ним. Ты не поверишь, но я не ревнивый. Мне наплевать на прошлое и будущее, я привык жить настоящим. А мое настоящее – ты.
Он произнес последнюю фразу так, что мое зачастившее сердце сбилось с ритма. Что же я наделала? Еще замуж позовет…
– Останься, Ника, – повторил Павел, сжав мне ладонями виски и заглядывая в глаза, – даже когда Элька уедет – останься.
– Конечно, – улыбнулась я, быстрее уткнувшись лицом в его грудь, чтобы огнем занявшиеся щеки не выдали меня. – Конечно, Паша. Я останусь.
– Спасибо, – его губы коснулись моих растрепанных волос, потом виска, занялись мочкой уха…
«А ведь не зря проститутки от него такими уставшими уходили», – успела подумать я, прежде чем снова окунуться с головой в этот омут, затягивающий куда сильнее дома Водяного. А самое главное, что выплывать из него у меня не было абсолютно никакого желания.
Павел опять уснул, разметавшись на диване, как будто пытался наверстать все отобранные бессонницей ночи. А я, примостившись на самом краешке, смотрела в пустоту и пыталась мыслить логически. То, что сегодня я навсегда покину этот дом, не подлежит сомнению. Нужно только сделать все очень быстро, пока он не проснулся. Он ни за что не отпустит меня после того, что творилось сегодня на этом диване. А я не смогу ему объяснить, почему срываюсь в ночь и бегу на край света, спасаясь от него, от себя и от человека, образ которого преследует меня семь долгих лет.
Господи, Павел, ведь я шептала тебе на ухо его имя! Ты ошибся в одной букве, но это не важно. А важно, что за все семь лет ни один мужчина не мог похвастаться тем, что я назвала его этим когда-то дорогим именем. А тебя назвала. Не потому, что ты похож на человека, с которым я собиралась связать свою жизнь, а потому, что рядом с тобой мне хотелось летать, смеяться без причины и никогда ничего не бояться. А значит, еще одна такая ночь, дорогой мой Павел Челноков, и мне уже не вырваться из сладкого плена твоих рук. Но ведь я точно знаю, что жить вместе мы не сможем. Потому что мне нужен ровный жаркий огонь, а не вулкан, разносящий все вокруг в клочья. Я не вытерплю заключения в золотой клетке, а ты приговорен к ней пожизненно. И однажды, когда по дороге с работы у меня сломается машина и я не появлюсь перед твоими ясными зелеными очами в назначенный срок, ты сорвешься. И одному богу известно, чем все закончится.
Я тихонько поднялась и, натягивая на ходу одежду, побросала в раскрытую сумку попавшиеся под руку вещи. Без остального как-нибудь обойдусь. Дверь предательски скрипнула, заставляя меня втянуть голову в плечи, но дыхание Лика оставалось ровным, и я, мысленно поблагодарив бога, выскользнула в коридор. А так как время было еще детское – десять часов вечера, то сочла вполне пристойным явиться в кабинет к шефу. Если только он уже вернулся домой…