Пройти за столик и заказать что-нибудь?
Нет, можно опоздать к приезду шефа. Да и непонятно, в какую сумму оно обернется.
Решение вынырнуло неизвестно откуда:
— Хотел узнать, можно ли заказать ужин на дом на шестерых человек? Но чтобы дома только блюда разогреть?
— Можно, господин капитан, — обрадовался китаёз и продолжил на хорошем русском: — У нас вице-мэр регулярно заказывает, другие уважаемые люди. Будете очень довольны, наши специалисты заказ привезут и сервируют стол, если вам будет угодно. Эта дополнительная услуга клиентами не оплачивается.
— Очень хорошо. Я могу взять с собой ваше меню? Мероприятие будет только через неделю.
Его попросили подождать несколько секунд, китаёз исчез за качнувшимися бамбуковыми палочками, а Владимир, излучив добродушие, обратился к охраннику:
— Молодцы! Вы ведь единственный китайский ресторан в городе?
— Единственный, — уверенно подтвердил тот.
— Филиал надо открывать.
Когда он свернул от ресторана назад в переулок, в сторону своей прокуратуры, его скоро нагнал человек лет сорока с чем-нибудь — лицо приятное, вид аккуратный; представился охранником ресторана — он только вот коллеге сдал смену. А дальше поспешно сообщил, что может быть полезен прокуратуре, но только здесь его кто-то из работников ресторана увидеть может. Виктор сразу пригласил встретиться вечером в одной удобной забегаловке, он придет туда в штатском.
* * *
Ехали назад не так быстро — транспорт прибавился. Прокурор велел «поосторожней с обгонами» и, перестав следить за дорогой, вернулся мыслями к случившемуся сейчас разговору.
К середине лета 34-го года центральное здание барской усадьбы переоборудовали под Институт, а жилые помещения расположили в двух флигелях. Территорию обнесли забором с колючей проволокой поверху, охрану на входе обеспечивало местное отделение НКВД. Сотрудники могли выходить в город, однако делали это редко, и начальство городское знало только директора Института — молодого еще человека, но уже с высокими научными званиями.
Бойцы караульной службы пробалтывались иногда про творящиеся внутри непонятные и страшноватые вещи. Много раз видели — и даже слегка привыкли — фиолетовое свечение над крышей главного здания, какие-то внутри него прозрачные шли потоки. Хуже было с появлявшимися иногда бестелесными силуэтами, которые тихо блуждали, хотя и без попыток приблизиться; скоро, правда, выходил из здания сотрудник, делал что-то, и силуэт исчезал; случались и другие пугающие «чертовщинки». А через пару лет эксперименты непонятного смысла стали проводить в очень большой военной палатке, типа штабной, которая ставилась в центре свободного внутри от построек пространства. Охранников на это время предупреждали, чтобы сидели в своей каптерке у проходной и не высовывались. Предупреждали не зря: нечто вихреобразное гудело и сотрясало воздух, а несколько раз, по всяким косвенным признакам, случалось там нечто совсем и непредвиденное, и у сотрудников на время мрачнели лица.