— Инвестиционно перспективный город?
— Именно. А что здесь из серьезных мест не захапано? Один Черный лес.
— Логично.
Поддержка ободрила.
— Шестова получает задание на компромат Черного леса и деньги, разумеется. Тот московский авторитет обеспечивает ей прикрытие. Потом он через подставные фирмы сожрет всю эту территорию.
Правдоподобно, к сожалению.
Прокурор покивал головой и переменил тему:
— Ты, когда вечером пойдешь квартиру осматривать, прихвати участкового. И пусть хозяин квартиры ему заявление о пропаже жильца напишет, чтобы были соблюдены формальности.
— Будет сделано.
— И постарайся прощупать дьякона, только доброжелательно.
Не слышит сейчас и не видит почти ничего — горечь сковала, проникла в каждую клетку, застыла…
Надо напрячься, надо вернуть себя!
Ответить, вот этой девушке.
«Зайду… да… позже».
Голос слышен, но только звучащим внутри…
Смутно видна улыбка девушки-продавщицы…
Выйти быстрее наружу…
Жарко.
Машины, люди, деревья…
Небо… голова не кружится — уже хорошо.
Замедлить надо дыхание, оно слишком частое.
Звук вернулся… и вроде бы всё остальное уже в равновесии.
Но жарко очень.
Надо зайти, где прохладно, пульс… частый пока, мысль пугающая — что так вот и умирают, пугающая не смертью, а неисполненной, оборванной жизнью.
Он нормально всё видит, но плохо еще понимает — что видит.
Подросток, отвечая, показывает рукой: «Вон там ресторан».
После обеденного перерыва прокурор включился в дела, которые следовало в ближайшее время представлять на судебное производство.
Отработав, очень плотно, уже с двумя сотрудниками и пригласив третьего, он сразу не «въехал», отвечая по телефону Владимиру… тот сказал: сначала пойдет на осмотр квартиры, где проживал китаец, и только потом встретится с дьяконом, который будет сперва на отпевании и похоронах… наконец понял — это к тому, что информация поступит попозже вечером.
И только стал слушать доклад сотрудника, отвлек новый звонок — уже не прямой служебный, а через Надежду.
— Сестра покойного священника очень просит выделить ей всего минуту. Соединить?
— Конечно.
Женщина, поздоровавшись, стала извиняться за беспокойство, которое, наверное, причиняет зря прокурору — тот попытался свернуть это вступление, но все равно пришлось выслушать до конца. Суть оказалась короче: она, назад полчаса, нашла некую квитанцию и хочет ее показать, однако сейчас ей на отпевание и похороны…
— Вы сразу позвоните, и я к вам подъеду.
От непоправимой ошибки отделял один шаг. Траурный день затуманил мысли, оставил в стороне осторожность — она все же смогла прокричать, удержала у черты, за которой начинался провал.