Все. Смолчать про то, что я провел в подвале три дня, мне не удастся!
— Мне пришлось бы… подлить ему одно из тех снадобий, что делают людей сговорчивее, — вздохнул Хенрик, быстро взглянув на меня.
Ну хоть что-то сообразил. Однако это теперь такая мелочь, по сравнению с тем, в чем он признался.
Ему задали еще несколько несущественных вопросов и отправили в его комнату.
Несмотря на то, что каждая из этих уютно обставленных комнат имеет примыкающую умывальню, на окнах там стоят красивые витые решетки, а двери запираются на ключ. И стены защищены заклинаниями.
Чтобы те, кто выйдет оттуда свободным человеком, не могли пожаловаться на неудобства, а те, кому хотелось бы оказаться отсюда подальше, не смогли осуществить свои желания.
Председатель объявляет перерыв на час, и мы дружно встаем, проявляя таким образом почтение к стремительно выходящему прочь королю.
— Пойдем выпьем чаю со свежими пирожками, — зовет Кларисса, и я нехотя плетусь за ней.
Не хочу я сейчас ни есть, ни пить; от точащей душу тревоги мне хочется сделать что-нибудь такое… чего никак не ожидают от меня те, кто уверен, что хорошо меня изучил.
Мы проходим мимо комнат, в которых заперты привезенные на сегодняшний суд подозреваемые, и я мечтаю, чтобы двери хоть на миг стали прозрачными. Не все… только в одной комнате.
После перерыва в судную комнату ввели Мари. На голове девушки надет простенький чепчик, а выглядит она побледневшей и утомленной. Хотя маги уверяют, что здоровье ей подправили.
Возлюбленная Хенрика провела всю ту ночь, когда мы их искали, и следующий день взаперти в маленькой заброшенной охотничьей избушке на болотах. Осенью, когда начинается перелет гусей и уток, в тех местах довольно многолюдно, и охотники ее освободили бы намного быстрее. Но сейчас весна, и, пока до нее не добрались маги, Мари просидела, забравшись с ногами на стол, потому что по полу, оказывается, бегали мыши.
— Как твое девичье имя? — Первый же вопрос председателя вгоняет Мариту в легкий ступор.
Она оглядывает нас подозрительным взглядом, тяжело вздыхает, словно ей предстоит прыжок с моста в реку, и тихонько бормочет:
— Марита Чануа.
Король вопросительно глянул на Клариссу, получил подтверждающий кивок и нахмурился.
— Кто может подтвердить, что ваш брак состоялся без применения силы и незаконных действий? — взглянув на короля, переводит в слова его недовольство милорд.
А с чего его величество должен радоваться? Единственная дочь одного из самых толстых денежных мешков столицы могла бы оживить своим приданым любую из захиревших знатных фамилий.