— И что же он вам сказал… когда вы с ним вместе перенеслись?
— Много чего сказал, — сердито фыркнула Мари, — он вообще гад редкостный оказался, издевался надо мной как мог. Волосы вот обрезал, кучером меня нарядил… Хорошо, что не удалось Орти за него выдать — все они, эти знатные господа…
Тут она сообразила, что несет что-то не то, и замолчала.
— Грег… — уставился на меня король, — ты правда… издевался?
— Она перенос сбила, — пожал плечами я, утаивать правду дольше было невозможно, — оказаться посреди незнакомой дороги без денег, с лохматой девицей в халате и ночных туфлях… конечно, я был зол. К тому же за то время, что я сидел в подвале, она мне жутко надоела своими притязаниями!
— Он врет! — категорично опровергла мои слова Мари. — Это не Зигель! Я ту белобрысую смазливую мордашку теперь всю жизнь помнить буду.
— Он был под заклинанием личины, — снизошла Клара до пояснений девице. — Мы не могли допустить, чтобы опасности подвергался настоящий Зигель. Едва получили сообщение, что вы договариваетесь его украсть, так сразу и подменили.
— Кто договаривался? Какое сообщение? — уперлась Мари. — Ничего такого не было! А если там был не настоящий Зигель, а вот этот… Грег… то я его постараюсь запомнить. Своих врагов нужно знать в лицо.
— Иди в свою комнату, если будешь нужна, тебя приведут, — объявил председатель.
Марита послушно встала со стула, но, уже дойдя до двери, внезапно обернулась.
— А можно мне… к Хенрику? — Ее голос жалобно дрогнул.
Председатель вопросительно глянул на короля, на Клариссу, на меня… и кивнул:
— Отведите ее к Хенрику Тарни.
— Спасибо! — Личико Мариты озарилось счастливой улыбкой, и она упорхнула из комнаты.
Даже не понимает, дурочка, что если ее объяснение этой истории признают истиной, то это может оказаться их последнее свидание. Хотя лично я намерен разобраться в этом деле до конца. И пока у меня остается хоть крохотное сомнение, я не дам согласия на окончательный приговор.
— Грег, ты не должен был так себя вести, — сделал мне замечание король, и я с ним полностью согласился.
Сегодня я думаю точно так же, как он. Но ведь неизвестно, как бы он сам повел себя в той ситуации. Однако рассказывать ему подробности и оправдываться я совершенно не намерен. Злость на Мари давно прошла, да я и вообще не злопамятный. И готов простить людям многое. Особенно когда они совершают неподобающие поступки впервые и руководствуются при этом благими намерениями. Хотя и не осознают до конца, в силу своего возраста или наивности, серьезности тех последствий, к каковым могли бы привести их действия. Если бы они осуществились. Тем более если виновные искренне раскаиваются.