Громыко замолчал. В кабинете наступила тишина, слышны были только стук выбиваемой в хрустальную пепельницу трубки вождя и пощелкивание маятника больших напольных часов в углу. Сталин закончил с трубкой и посмотрел на Ворошилова.
– Ну что скажешь, Климент, отобьемся?
Министр обороны в первый момент как-то беспомощно взглянул на своего заместителя Якубовского и не очень уверенно ответил:
– Должны, Иосиф Виссарионович.
Вождь перевел взгляд на Берию.
– Обязаны, товарищ Сталин.
Взор чуть прищуренных глаз обратился на меня. Ага, табель о рангах постепенно проясняется. Это что, я уже четвертый человек в государстве?! А ведь всего три года назад я был никому не нужным инвалидом! Лично моя ли в этой головокружительной карьере заслуга? Нет, конечно. В первую очередь – полковника Когана и всех работников проекта «Зверь». Да и я уже давно не тот безногий однорукий майор, который здоровым только и мог, что подстрелить с километра из «винтореза» «чеха» в зеленке или грамотно ротой спецназа руководить. Новые возможности после переноса здорово меня изменили. Причем не столько физически, сколько внутренне. Тут я заметил, что на меня как-то странно смотрят все в кабинете. Мне же задан вопрос. Молча, но задан. А пауза слишком затянулась.
– Иосиф Виссарионович, мне кажется, вы не совсем правильно формулируете вопрос.
На лицах присутствующих появилось удивленное выражение. Взгляд вождя стал не столько удивленным, сколько жестким.
– В том, что отобьемся, у меня сомнения не возникает. Главное – это когда именно мы победим фашизм и как минимизировать наши потери? Война без погибших ведь не бывает.
Взгляд Сталина тут же смягчился. Он подумал немного, а потом спросил:
– И как, товарищ Синельников, вы себе это представляете?
Вот тут уже я сделал вид, что задумался. Последние мои ночи проходили в сплошных сеансах связи. Теперь предстояло изложить выработанную стратегию. Ну что же, попробуем прослыть великим полководцем.
– Каждого нашего противника надо бить по самому больному месту. Германия считает свою армию самой быстрой в мире. Самой механизированной.Основы немецкой тактики и стратегии – прорывы рубежей обороны и глубокие рейды танковых и мотомеханизированных крупных соединений в глубину обороны противника. Значит, мы не должны дать им прорваться, сковать, а сами зайти в их стратегические тылы и отрезать от всех видов снабжения их войска. Наша Советская армия последние годы готовилась именно к таким видам боевых действий.
Я посмотрел на реакцию моих слушателей. Под усами Сталина мелькнула еле заметная задумчивая улыбка. Взгляды остальных были очень заинтересованы. Перебивать меня никто не собирался. Ну что же, продолжим: