– Садитесь. – Показываю рукой на кресло у низкого столика и сам сажусь во второе. – Чай, кофе?
– Чай, пожалуйста. – Взгляд становится несколько удивленным. – Вы хотите меня завербовать?
– Вы знаете, кто я такой? – улыбаюсь и отдаю распоряжение принести чай.
– Это ведь вашу фотографию поместили в «Правде» в связи с награждением… – Он кивает на мою грудь, где висит звезда Героя.
– Правильно. Я директор Службы государственной безопасности Советского Союза Синельников Егор Иванович. И неужели вы думаете, я лично буду заниматься вербовкой какого-то агента? Еврея, убежденного сиониста, назначенного лидером правого сионизма Владимиром Жаботинским комендантом польского отделения «Бейтара»?
В глазах появляется удивление моими знаниям и страх. Одновременно чувствуется гордость.
– Нет. Я пригласил вас, чтобы предложить дружбу!
Вот теперь только удивление. Очень большое удивление.
– Я правильно понимаю, что сущность сионизма заключается в создании независимого еврейского государства на территории нынешней Палестины и, по возможности, добровольной репатриации туда большинства евреев планеты?
Удивление смешалось с интересом.
– В первом приближении вы правы. Но почему вдруг, как я понимаю, вы решили нам помочь?
Очень быстро соображает. Отлично!
– Несколько причин. – Я делаю паузу, позволяя секретарю быстро сервировать столик.
Бегин бросает кусочек быстрорастворимого сахара в стакан, аккуратно, не касаясь ложечкой стенок стакана, размешивает и, положив ложечку на блюдце, вопросительно смотрит на меня. Что-то общее чувствуется в его поведении с полковником Коганом. Аккуратность? Культура?
– Во-первых, – продолжаю я, сделав глоток отличного грузинского чая из своего стакана. Причем ложечку я по привычке не вытащил, а придерживаю пальцем, – враг моего врага – мой друг.
– Советский Союз не воюет с Великобританией, – говорит Бегин.
– То есть вы признаете, что англичане ваши враги?
Чуть-чуть затравленное выражение. Но гордость перебивает почти все остальные чувства.
– А я этого никогда и не скрывал.
– А немцы? – продолжаю я свои провокации.
– Вы считаете, что после «Нюрнбергского закона» и «Хрустальной ночи» я должен их любить?
Н-да. Привычка отвечать вопросом на вопрос – это явно национальное. Попробуем говорить в его манере.
– Если я вам скажу, что война между Советским Союзом и фашистской коалицией, в состав которой войдет и Великобритания, неминуемо будет в этом году, вы мне поверите?
Задумался. Аккуратно трогает стакан и, убедившись, что чай уже немного остыл, делает несколько глотков. Ставит стакан и смотрит прямо мне в глаза.