— Тогда, быть может, ты что-нибудь вспомнишь. Встреча с Морин и Триной поможет этому.
И рядом с ним. Если что-нибудь могло быть толчком, чтобы разблокировать ее память, так это Бак, подумала Карли. Если она — Лора, тогда у нее была с ним любовная связь. Она занималась с ним любовью там, на озере, и, наверное, здесь, в этом доме тоже. Она знала все самые интимные детали: как он выглядит обнаженным, как он целует, как он любит, чтобы его касались, как он любит, чтобы его ласкали. Она знала, нравилось ему заниматься любовью нежно или грубо.
Если она была Лорой, то, вероятно, была влюблена в него.
Это простое предположение оказало на нее сильное впечатление. Ей пришлось откашляться и взять себя в руки, прежде чем продолжать.
— А что, если я ничего не вспомню? Что тогда?
— Не знаю, — ответил угрюмо Бак.
— Вы не хотите мне верить, да?
Обвиняющие нотки в его голосе заставили Карли улыбнуться. Его оскорбляет, что она не восхищена идеей быть его любовницей? Если так, она могла бы утешить его самолюбие. Если бы оказалось, что она действительно Лора, она была бы счастлива. Но позволить себе поверить без доказательств, позволить себе надеяться — и, возможно, влюбиться в него по уши только затем, чтобы обнаружить, что все это — всего лишь ошибка?.. Это убьет ее.
— Подумайте о всех ваших воспоминаниях, шериф. О том, как вы росли вместе с сестрой, бабушкой и дедушкой, о лете, о каникулах, о Рождестве и днях рождения. Вы помните свой первый день в школе? Своего первого лучшего друга? Вы помните, как вы смотрели салют четвертого июля, ели домашнее мороженое или плавали в озере? Вы помните, как первый раз поехали на велосипеде? Получили свои водительские права, ваше первое свидание, — Карли остановилась, чтобы отдышаться, потом спокойно добавила — Вы помните, как вы первый раз занимались любовью?
Румянец сделал лицо Бака бронзовым, а его ответ резким.
— Помню.
— Ну, а я нет. Я не помню ни одно из этих событий. Как будто меня не существовало раньше, за исключением последних трех лет. Я не знаю, нравилась ли мне школа или был ли у меня лучший друг. Я не знаю, когда я начала выходить в общество и делала ли это вообще. Я не знаю, был ли у меня любовник. Я не знаю даже, любила ли я кого-нибудь или любил ли кто-нибудь меня. — Она снова остановилась, глубоко вздохнув, чтобы уменьшить боль. — Время вашей жизни, шериф, ценно вашими воспоминаниями. Перемена вашего имени ничего бы не изменило в вас из-за этих воспоминаний. Но все, что я имею, шериф, — это мое имя. Возьмите его, и у меня не останется ничего. Ничего.