Боже, помоги!
Горько улыбнувшись, Бак открыл глаза и увидел, что Карли смотрит на него, все еще упрямая, все еще сомневающаяся и по-прежнему невыразимо печальная.
— Ты хочешь, чтобы я сегодня уехала? — спросила она тихо.
— Я не буду винить тебя, если ты так сделаешь. Ты сказала, что все это не просто для меня. Но я даже не могу себе представить, как это должно быть трудно для тебя.
— Какая-то часть меня хочет знать правду, — признала Карли. — А другая часть молится о втором ударе по голове, который стер бы из моей памяти последние четыре дня.
Они оба молчали какое-то время; потом с внезапной дрожью Карли снова спросила:
— Ты хочешь, чтобы я уехала?
Бак не имел права просить ее остаться. После всего, что он ей наговорил, что он обрушил на нее, он, по крайней мере, должен оставить ей шанс вернуться домой без невыносимой тяжести на душе.
Но он не мог дать ей даже это.
— Нет, — ответил он спокойно. Потом тяжело, со стоном вздохнул и сказал слова, которые могли стоить ему очень дорого: — Я не хочу, чтобы ты уезжала.
Ночные кошмары… Карли проснулась поздно ночью в воскресенье от собственного крика, резко звучавшего в ушах. Минуту она не могла понять, где находится, не могла вспомнить ничего, кроме чувства ужаса, но постепенно уютные, знакомые очертания гостиничного номера вернули ее, успокаивая, к действительности. Карли лежала в постели, ее сердце колотилось, кожа была влажной, дыхание затрудненным, а широко открытые глаза смотрели в потолок. Впервые в ее снах было нечто большее, чем страх. Там были крики, не те, которые разбудили ее, а крики внутри сна. Там был ужас, парализующий, иссушающий душу ужас. И полные слез мольбы: пожалуйста, Боже мой, пожалуйста, Боже мой, пожалуйста, Боже, пожалуйста…
Пожалуйста, что? Не дай мне умереть? Ей приснился несчастный случай? Несомненно, она была в ужасе, когда увидела другой автомобиль, пересекающий перекресток. Несомненно, был момент, когда она поняла, что столкновения не избежать, и вскрикнула в ужасе. Несомненно, было мгновение, когда она думала, что умрет, и пыталась молиться.
Торговалась ли она, как делают некоторые люди? Пожалуйста, Боже, если ты оставишь меня в живых, я больше никогда, не буду плохой, никогда никого не обижу, никогда никого не унижу.
И когда она выжила, не превратилась ли она в кого-то еще, чтобы выполнить условия этой сделки?
Карли медленно откинула одеяло и опустила ноги на пол.
Как обычно, ее ночная рубашка промокла от пота. Дрожа, она достала халат и уже завязывала пояс, когда раздался стук в дверь.
— Лора! То есть Карли!