Сол проигнорировал последний вопрос.
— Но ведь ты сама совсем не думаешь о своих делах. Ты видишь, как кто-то попал в беду, и тут же бросаешься на помощь. Ты помогла мне наладить отношения с Алеком, теперь позволь мне помочь тебе.
В ее взгляде появилась отрешенность.
— Ты неe сможешь это уладить.
— Тебе не следовало вот так отгораживаться от жизни, — настаивал на своем Сол. — Это неправильно.
Немного помолчав, Кэсси произнесла тоном, не терпящим возражений:
— Если ты хочешь мне помочь, Сол, перестань лезть в мою жизнь.
Но у нее ничего не вышло.
— Я не хочу, чтобы ты хоронила себя заживо. Ты еще так молода… — Он искал уязвимое место в ее броне — с тех пор как пять дней назад увидел ее ногу, показавшуюся из-за ствола дерева. И не собирался сдаваться. — Ребенок, Кэсси, — повторил он.
Ее руки задрожали.
— А что, если я по физиологическим показаниям не могу иметь детей, Сол? Что тогда? Думаешь, ты можешь это исправить?
От ее слов у него перехватило дыхание. Не успел он опомниться, как Кэсси уже неслась вниз по ступеням. Ее слова звенели у него в ушах. Обвиняющие. Осуждающие. Сол запустил пальцы в волосы. Сколько еще ему нужно доказательств того, что десять лет назад она сделала правильный выбор?
— Похоже, ты переборщил, сынок. — Обернувшись, Сол увидел в дверях Алека. — Ты не собираешься бежать вслед за ней?
Сол оглядел задний двор.
— Чтобы еще больше все усложнить? Боюсь, она больше не захочет меня видеть.
— Она уже давно накапливает это в себе. «Неужели? А я этого не знал, Эйнштейн», — хотел сказать Сол, но сдержался. Алек был ни в чем не виноват.
— А кто-то должен пойти за Кэсси убедиться, что она не совершит какую-нибудь глупость.
Сол обернулся. Глупость? Что Алек имел в виду?
— В праздничные дни совершается больше самоубийств, чем во все остальные, вместе взятые, — непринужденно добавил Алек.
Сол напрягся. Она не стала бы…
— Кэсси хорошая девочка. Она не должна плакать в одиночестве. Ты ее расстроил, тебе ее и утешать.
Алек был прав. Сол перепрыгнул через перила веранды, но затем остановился. Кэсси так быстро умчалась, что забыла у них на кухонном столе сумочку и связку ключей. Таким образом, она не сможет ни попасть к себе домой, ни воспользоваться своей машиной. Он задумался.
Внезапно те десять лет, что они не виделись, перестали существовать. Сол плотно сжал губы. Он точно знал, где она. В этом не было никаких сомнений.
Он побежал по подъездной аллее, затем повернул налево и направился в сторону кладбища.
— Ты идиотка, Кэсси Кэмпбелл, — пробормотала Кэсси, садясь на нижний сук старой ивы. Прислонившись лицом к стволу, она закрыла глаза. Сол, наверное, посчитал ее сумасшедшей. Но какого черта он завел разговор о детях? При виде беременных женщин она еще как-то сдерживалась, но слова Сола выбили ее из колеи.