Просто уедет из Нью-Йорка. Она больше никогда не сможет жить такой бессмысленной и бесполезной жизнью, и благодарить за этот урок она должна Томаса Джастиса Мерфи.
— Нью-Йорк — в прошлом. Воспоминание. Не знаю, чем займусь теперь. — Во многом ее решение зависело от него и от того, чем все это кончится. — Возможно, поселюсь где-нибудь на Юге. Мне нравится здесь.
Когда она встала, Мерфи удержал ее.
— Спасибо тебе за все, — Он прижал к груди ее руку.
Маккензи показалось, что по руке пробежал электрический разряд. Интересно, что бы она ощутила, если бы он припал к ее руке губами?
— Отправляйся в постель, Мерфи. Ты бредишь.
— Пока нет.
Когда Мерфи сказал, что она могла бы остаться с ним в эту ночь, Мак согласилась. Согласилась, сама не зная почему.
Его била дрожь. Яркое утреннее солнце заливало комнату. Они ни разу не прикоснулись друг к другу за всю ночь — просто лежали рядом. Мерфи был почти без сознания от сильного жара. Он зашелся в приступе кашля, и Маккензи воспользовалась этим, чтобы выскользнуть из комнаты и принести еще несколько одеял.
Он бредил. Ей хотелось позвать на помощь, но она знала: Мерфи был бы против. Этот человек не сдается — слишком много он пережил. Но если бы ей удалось побыстрее все уладить, то через несколько часов он оказался бы на попечении докторов и сиделок.
Она продержала его в постели весь день. Это не составило труда. Он стал беспомощным, как котенок, и почти все время находился в полубессознательном состоянии. Вливая ему в рот горячий куриный бульон, она мысленно благодарила неведомых богов за то, что в доме остались кое-какие припасы. Мерфи давился и сопротивлялся, но она заставила его проглотить немного бульона. Он ругался, а она уговаривала его поесть, потом дала ему две таблетки аспирина.
Маккензи читала ему вслух, так как ее голос, казалось, его успокаивал. Как-то раз он приподнял веки, посмотрел на нее и улыбнулся. Под глазами его были темные круги. Во сне же он скрипел зубами, а значит, не отдыхал. Наконец все-таки успокоился, затих.
Мак поняла: пора собираться. Она надела черные слаксы, соблазнительно облегающие бедра. Кружевной топ из розовой хлопчатобумажной пряжи столь же соблазнительно облегал грудь. Шелковый черный пиджак так и манил — хотелось прикоснуться к нему. Вот только туфли… Что ж, черные спортивные туфли — это на случай бегства. Она опрыскала себя таким количеством духов, которое могло бы свести с ума даже трухлявый пень. Ей придется весь вечер быть во всеоружии. До тех пор пока этот болван будет уверен, что сможет получить желаемое, все будет идти как надо. Должно. От этого зависит жизнь Мерфи.