— Мы должны поговорить.
— Согласна. — Кессиди упала в кресло.
Тут Пол вскочил и забегал.
— Извини, Кесс, но я не лицемер, чтобы притворяться равнодушным. Я все еще свободен и, пока я свободен, хочу быть с тобой.
— Пол, неужели это возможно? А Бетина? Она оскорбится, если тебя будут слишком часто видеть в моем обществе.
Он закрыл лицо руками:
— Я не знаю, Кесс, и, если честно, меня это не волнует.
Кессиди собрала все свое мужество и спросила:
— Пол, ты действительно должен жениться на ней?
Последовало долгое, мучительное молчание; Пол сидел, опустив глаза и глядя на свои руки. Затем твердым голосом произнес:
— Да.
Кессиди прикусила губу и отвернулась, пытаясь скрыть закипающие слезы. Пол глубоко вздохнул.
— Я просто не вижу иного выхода. У нее преимущество, и она очень ясно выразила, чего хочет. Единственный способ сохранить бизнес и обеспечить доход всей семье — это дать ей то, что она желает, хотя почему она хочет выйти за меня замуж, зная, как я к ней отношусь, абсолютно непонятно.
Кессиди задумчиво улыбнулась.
— Неужели она согласится на брак только ради имени?
— Да, — мрачно отозвался Пол. — Она совершенно уверена, что может изменить мое мнение, когда мы будем женаты. Но, должен сказать, я не могу представить, что занимаюсь любовью с этой бездушной, расчетливой…
«Но ты уже занимался!» — подумала Кессиди. Но почему она уязвлена этим, словно имеет на это право? Девушка глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.
— Пол, ты должен знать, что мой брат очень обеспокоен нашей… общей работой. Я не…
— Твой брат! — прервал он горячо. — Мне не нравится, что он тебя запугивает! Какое право он имеет судить тебя?
Кессиди была тронута.
— А твоя семья, Пол, не имеет к тебе никаких претензий?
Он заметно побледнел. И после долгого молчания ответил страдальческим голосом:
— Ты знаешь, что имеет.
Конечно, она очень хорошо это знала. Кессиди посмотрела в сторону, смахнула слезу.
— Кесс, когда я рядом с тобой, я чувствую себя счастливым. У меня появляется удивительное чувство, что все замечательно, что жизнь прекрасна. Когда я захожу в твой магазин, или к тебе домой, или даже в огромный пустой сарай и вижу тебя там, он становится самым уютным и удобным местом, какое только можно придумать. Я не могу скрывать эти чувства, да и не хочу. Но и тебе боль я тоже не хочу причинять. Не хочу, чтобы ты испытывала стыд и смущение…
— Что ты, Пол, не думай ни о чем таком! Я не делаю ничего постыдного, да и ты тоже. Только… Вильям никогда не понимал меня.
— Вильям — идиот!
— У Вильяма есть свои недостатки, — рассудила Кессиди, — но он не идиот. Он знает, что мы… немного больше, чем друзья. Это кажется ему ужасно глупым, и он, без сомнения, беспокоится за нас.