то корабли, «основной инструмент викингского империализма»[63], то коней, захваченных
у врага, норманны вели смешанные боевые действия, одновременно на суше и на воде, и
им легко удавалось застигнуть противника врасплох, причем сами никогда не попадали в
западню. Впоследствии норманны несколько утратили способность к быстрому
перемещению: превратившись в «полуоседлых флибустьеров»[64], они стали возводить
укрепленные лагеря с валами и бревенчатыми частоколами, подобные тем, что
сооружались в Скандинавии, и использовали их для хранения провизии, оружия и
награбленного добра. Наконец, эти дьявольские язычники и святотатцы были выходцами
из чисто военного общества, где каждый с отрочества до самой смерти не расставался с
оружием. Современники считали их способными на любую жестокость, коварство или
дерзость.
В первый период норманнских набегов, приблизительно в 840-865 гг., франки, явно
растерявшиеся, сопротивлялись очень слабо. Многие епископы и графы спасались
бегством, бросая население на произвол судьбы. Все, как могли, уклонялись от участия в
долгой и невыгодной войне и предпочитали дать себе отсрочку, выплачивая большие
компенсации. Даже хорошо укрепленные города не умели обороняться. Короче говоря, царил полный хаос, с которым Карл Лысый при всем желании ничего не мог поделать.
Позднее удалось организовать сопротивление в отдельных областях, конечно, слишком
пассивное, но сравнительно эффективное. На территориях от бассейна Луары до Рейна по
инициативе короля или других лиц начинаются повсеместное строительство укрепленных
мостов (таких, как в Питре на Сене), крепостей и замков, реставрация городских стен и
подготовка монастырей к обороне. Хроники приводят даже несколько примеров участия в
борьбе простолюдинов.
Однако нельзя утверждать, что достигнутые результаты были связаны с усилиями
франков, а не с некоторым ослаблением агрессии викингов. Когда викинги снова
вторглись в Империю в 879-887 гг., франки сопротивлялись немногим лучше, чем прежде, часто ограничивались выплатой дани в обмен на их уход. Если норманны смогли осесть в
Галлии навсегда, то сарацины, столкнувшиеся с активным противодействием Лотаря I (846 г.) и Людовика II (поход на Беневент в 866 г., возвращение Бари в 871 г.), упорным
сопротивлением местного населения и методичными контратаками византийцев (начиная
с 885 г.), недолго смогли удерживать лишь небольшие плацдармы в Италии.
В конечном счете успехи норманнов следует объяснять главным образом