Круто повернувшись, он скрылся внутри здания, оставив Мигунова в одиночестве.
Блеснул первый солнечный луч, и сразу же все вокруг засверкало неправдоподобно яркими и сочными красками. Преображение было настолько неожиданным и впечатляющим, что Мигунов невольно залюбовался, завороженный первозданным великолепием природы. Словно загипнотизированный, он неподвижно стоял и смотрел, как из-за гор медленно выплывает неестественно огромный красноватый солнечный диск. Так он стоял довольно долго, пока нижний край Солнца не оторвался от линии горизонта и неповторимое соцветие красок вокруг него не стало меркнуть. Только после этого Мигунов вновь превратился в астронома и профессиональным взглядом прикинул, где будет находиться солнечный диск во время затмения. Результат его вполне удовлетворил — дневное светило в тот заветный момент, ради которого они проделали столь долгий и утомительный путь, должно было находиться в стороне, прямо противоположной возвышавшемуся за спиной Мигунова склону горы. Значит, все приборы можно было расположить на площадке перед зданием, и ничто не помешает наблюдениям. Кроме, разумеется, погоды… Однако небо по-прежнему было девственно безоблачным, не чувствовалось ни малейшего ветерка и не было никаких признаков того, что эта астрономическая благодать когда-нибудь прекратится.
Постояв еще немного, Мигунов вернулся внутрь здания, откуда уже раздавались оживленные голоса… За завтраком все весело переговаривались, выплескивалось возбуждение, обычно возникающее перед началом интересной работы. И только Мешков был почему-то молчалив и задумчив. К нему несколько раз обращались, но он отвечал односложно и невпопад. В конце концов его оставили в покое.
Перед тем как подняться из-за стола, Горюн спросил:
— Приступаем? Начнем монтировать аппаратуру? — он вопросительно посмотрел на Мешкова.
Однако Мешков продолжал угрюмо молчать. Участники экспедиции, уже было собравшиеся расходиться по своим делам, остановились в ожидании. У Мигунова возникло такое ощущение, словно воздух в помещении, где они находились, неожиданно сгустился.
— Вот что, — глухо произнес Мешков, — я знаю, меня считают человеком невезучим.
Возникла неловкая пауза. Присутствующие смущенно отвели глаза.
— Ну что вы, Станислав Васильевич, — неестественно бодрым голосом начал было Горюн, но Мешков решительным движением руки остановил его.
— Не будем спорить, — теперь его голос звучал твердо. — Одним словом, я принял решение. Сегодня мы перебазируемся в другое место. Туда, где по статистике случается всего один пасмурный день в году. Тем самым вероятность неудачи будет сведена до минимума. О переезде я уже договорился.