До затмения оставалось около получаса. Тучи щедро латали небо. Еще тридцать томительных минут — и произошел «первый контакт»: диск Луны стал медленно перекрывать дневное светило. Но было уже очевидно, что к моменту полной фазы тучи затянут Солнце непроницаемой пеленой. Разумеется, оставалась возможность радиоастрономических наблюдений. Но для данной экспедиции они играли лишь подсобную роль.
К Мигунову подошел Горюн:
— Что скажете теперь?
— Да, не повезло, — вздохнул Мигунов.
— Не повезло?
— Что же еще? — возразил Мигунов, не желая замечать намека. Он и без того был расстроен, так как возлагал на предстоящие наблюдения немалые надежды. — Вы не хуже меня знаете, что подобные неудачи случаются сплошь и рядом.
— Да? — ехидно спросил Горюн. — Чтобы единственный пасмурный день в году пришелся на момент затмения? Прикиньте-ка вероятность.
— Вы что-нибудь слышали о Лежантиле?
— Если не ошибаюсь, французский астроном XVIII века…
— Французская Академия послала его в Индию наблюдать прохождение Венеры по диску Солнца. Как вы знаете, явление весьма редкое.
— И что же?
— К прохождению 1761 года Лежантиль опоздал из-за превратностей пути. И тогда он решил остаться в Индии еще на восемь лет, что-бы дождаться следующего прохождения Венеры.
— М-да… — протянул Горюн. — Шутка ли — восемь лет. Впрочем, в те времена это можно было себе позволить — тогда люди жили медленно. И что же было дальше?
— Лежантиль выбрал для наблюдений такое место, где небо почти всегда безоблачно. В долгожданный день с утра стояла прекрасная погода. Так же, как у нас…
— Кажется, я догадываюсь, что было дальше…
— Вот именно. К моменту прохождения Венеры собрались облака и закрыли Солнце. Наблюдения не удались.
— Очень похоже… — задумчиво протянул Горюн. — И что вы хотите этим сказать? Что Мешков тут ни при чем?
Мигунов с искренним удивлением посмотрел на Горюна:
— Неужели вы всерьез допускаете иное?
— Но ведь это же Мешков предложил перебазироваться сюда! Я же говорил вам — ему не сидится на месте.
Теперь задумался Мигунов.
— Не сидится на месте? — повторил он. И еще пробормотал что-то невразумительное.
— Что? — переспросил Горюн.
Но Мигунов только неопределенно махнул рукой. Отвернувшись от Горюна, он бросил взгляд туда, где возле бесполезного теперь коронографа одиноко стоял Мешков. Он весь как-то сгорбился, руки бессильно повисли вдоль тела — на него было больно смотреть… Горюн между тем продолжал что-то говорить. Мигунов почувствовал, как в нем закипает раздражение.
— Оставьте, пожалуйста, — сухо бросил он.
Горюн обиженно повел плечами и отошел. Мгновение поколебавшись, Мигунов направился к Мешкову.