— Что бы я ни говорил прежде, — тихо произнес Даниил, — все равно правда остается: Володю убил я. Больше просто некому.
— Если уж быть точным, — пошевелился невидимый уже в полумраке Илья, — то Митрохина убил Тихомиров, когда решил спалить старые журналы.
— Я, — громко и твердо сказал Даниил, будто точку поставил.
— Можно считать ваши слова официальным признанием? — поинтересовался Антон.
— Можно, — сказал Вязников. — Если признание — царица доказательств, считайте дело законченным.
— Антон, — предостерегающе произнес Илья, — не слушай ты его, ради Бога. И поехали, наконец. Сколько можно стоять на месте?
Антон включил зажигание и вывел машину в правый ряд. Минут через десять проехали пост ГИБДД, зарево огней большого города осветило полнеба, притушив звезды, Антон свернул с магистрального шоссе, и за все это время никто не проронил ни слова. Когда подъехали к дому, Антон сказал:
— Что мне делать с вашим признанием? Что я напишу в деле? О теореме Вязникова, в которой ничего не понял?
Даниил промолчал, Илья хмыкнул. Наверх почему-то поднялись по лестнице, никто даже не подумал остановиться у дверей лифта. Женщины сидели на кухне и, похоже, без мужей чувствовали себя вполне комфортно.
— Ну вы даете! — заявила Света. — Где вас носило три часа? Антон, почему ты не взял мобильник?
— Вы тут зря времени не теряли, — улыбнулся Антон. — Нам-то хоть коньяку оставили?
— Ты же видишь, — возмутилась Света, — бутылка почти целая. Мы только в кофе…
— Некий Протченко, — назидательно произнес Антон, — тоже употреблял коньяк только с кофе, что не помешало ему стать серийным убийцей.
— Вот так он всегда, — повернулась Света к Оле, которая хмурилась и не сводила взгляда с мужа, — на любое мое замечание приводит в пример какую-нибудь жуткую криминальную историю.
— Что случилось, Илюша? — тихо спросила Оля.
— Ничего, — бросил Илья. — Даниил, садись и, пожалуйста, не думай о плохом. Кофе тебе с коньяком или без?
— Ты полагаешь, — усмехнулся Даниил, — что достаточно думать о хорошем, и тогда вместо монстров в мир будут являться ангелы?
— Не знаю, — сказал Илья. — Может быть. Что нам известно о следствиях из теоремы Вязникова? Садись, в ногах правды нет.
Даниил покачал головой.
— Я пойду, — сказал он. — Если, конечно, в кармане у Антона Владиславовича нет предписания на мой арест.
— Нет у него ничего, — заявил Репин. — И не будет.
Вязников повернулся и пошел к двери.
— Пожалуйста, Даниил, — сказал ему вслед Илья, — держи себя в руках. Теперь…
Он не договорил. В соседней комнате, где несколько часов назад шел допрос с пристрастием, что-то с грохотом повалилось, и чей-то истошный вопль прорезал тишину. Вязников застыл на пороге, Оля бросилась мужу на грудь, Света вцепилась в спинку стула, и лишь Антон сохранил самообладание. Он ворвался в кабинет, готовый к чему угодно, но только не к тому, что увидел, включив свет.