«Опять дразнятся», — решил Алекси. Потом любопытство взяло верх. Но все же свое волнение он старался скрывать.
— И что она сказала, Майк?
— Ты же знаешь, что я не люблю этого сокращения. — Микаил пожал плечами и ответил неопределенно: — Обычная женская болтовня.
— Типа чего, например? — Тут Алекси заметил хитрые улыбки, которыми обменялись его братцы. — Кончайте, — угрожающе сказал он. — Я про вас обоих кое-что знаю, кузены, и ваши супруги тоже хотели бы это знать.
Фадей обошел стол кругом.
— Хорош. Чисто сделано и крепко. Женщине понравится.
— Джессика повезла продукты и лекарство миссис Малони. Похоже, занята по уши. Райану пришлось помочь ей завести старый фургон, который она взяла у Виллоу. Она еще спросила его, как в Амоте с транспортом для стариков и калек.
— Обычно им помогают соседи, а Виллоу, кажется, заботится о тех, кому помочь некому. — Алекси положил масло на толстый, еще теплый ломоть хлеба. — Джессику здесь ничего не держит…
Дверь отворилась, и вошла Джессика. На голове поношенный вязаный шарф, сама вымазана грязью. С силой захлопнула дверь и грозно прищурилась на Алекси.
— Степанов, я тебя обыскалась…
— Которого? — уточнил Ярэк, сдерживая улыбку.
— Пахнет едой. — Джессика принюхалась.
Фадей поставил на верстак судок с гуляшом.
— А мне дадут?
Микаил принялся со всей галантностью раздевать и усаживать ее, Ярэк расставлял кушанья на двери, лежащей на козлах и служившей вместо стола. Алекси прислонился к верстаку и скрестил руки. Он чувствовал себя неуверенным и уязвимым, и это ему не нравилось.
Ее дорогой свитер с длинными рукавами скрывался под футболкой кустарного крашения, на шее висели местные кустарные бусы. Виллоу говорила, что Джессика знает, как ее провели, и наверняка устроит ему допрос. Вот и решай теперь: либо признаться, что поведение Виллоу показалось ему подозрительным, либо это отрицать.
Как только Джессика накинулась на поставленную перед ней еду, Ярэк жестом пригласил Алекси занять место с ней рядом.
Алекси свирепо покосился на него. Нечего устраивать тут театр.
— И как провела день? — он постарался задать этот вопрос с максимальным безразличием.
Останешься здесь, со мной?
Намазав маслом теплый хлеб, он положил его на ее тарелку.
— Ты ела сегодня?
— Не было времени, — ответила она с набитым ртом.
Размотав с ее шеи длинный шарф, он притронулся к одной из ее косичек.
— Новая прическа.
— Миссис Олаф показала мне, как она заплетает волосы своей дочери. Я сказала ей, что мне маленькой заплетали волосы, ну, и она… Это французский способ. Очень тугой, я, наверно, стала косоглазая. У меня не было времени расплестись. — Она продолжала жевать. — Как вкусно!