Она сидела перед ним в слегка распахнутом халатике, который демонстрировал ее длинные изящные ноги.
Доминик отвернулся, хлебнул шоколада и, обжегшись, вскрикнул.
— Осторожно — горячий!
— Как и ты, судя по твоему виду.
Анна-Лиза видела желание в глазах Доминика. Ее пульс участился.
— Мне было, жарко, когда я вышла из душа, но в комнатах прохладно.
Доминик медленно пил свой шоколад. Анна-Лиза улыбнулась. Она видела, что он что-то просчитывает. Мужчина осторожно поставил чашку на стол и встал. Протянул ей руку.
— Пойдем в постель, — прошептала Анна-Лиза, вложив руку в его ладонь.
— С удовольствием, — Доминик впервые за долгое время поцеловал жену в губы.
Некоторое время спустя Анна-Лиза, приятно усталая, лежала в объятиях мужа. Она готова была погрузиться в сон, но ей хотелось еще немного понежиться, побыть в состоянии ленивого блаженства. Она лежала рядом с Домиником, и этого было достаточно.
— Расскажи мне о Филис.
— Что рассказать?
— Все. Ты говорил, что вы встречались в старших классах?
— Да. Ходили куда-нибудь вместе, когда я не работал. Я копил деньги, чтобы поступить в колледж. У меня была стипендия в Пенсильвании, но этого было недостаточно.
— А Филис собиралась поступать в колледж?
— Нет.
— А что же она собиралась делать?
— Не помню.
Доминик замолчал.
— Какая была Филис?
— Маленькая, темноволосая. Она изменилась после школы. После замужества.
— Как?
— Не только внешне. Сначала все шло хорошо. Но, забеременев, она стала капризной. Хотела, чтобы я всегда был у нее на глазах. Использовала свое положение, чтобы сделать все по-своему. Из-за ребенка мы не ходили в кино. Не приглашали гостей, потому что наша квартира была очень маленькой, да и денег на угощение не оставалось. Филис проводила все свое свободное время в постели, читая книги по материнству.
— Может быть, ей было страшно?
— В то время я не думал об этом.
— Но не каждая девушка в восемнадцать лет узнаёт, что станет матерью, — заметила Анна-Лиза.
— Я сам боялся, что не смогу содержать семью. Я с утра до вечера трудился на мельнице и мог оплачивать счета, но, боже, как же я ненавидел эту скучную рутину. Просто сходил с ума при мысли, что мне придется делать то же самое еще лет пятьдесят.
— Вы оба были слишком молоды для того, чтобы становиться родителями.
— Но мы ими так и не стали.
— Ты в этом не виноват, Доминик.
— Ты не знаешь всего, Анна-Лиза. Вдруг мысли могут материализоваться? А я страстно желал быть свободным.
— Перестань. Не говори так. Ты не сделал ничего плохого.
— Я все испортил, — Доминик встал с постели и надел джинсы. Схватив рубашку, он выскочил из спальни.