– Блин, куда же второй делся?
Холеный озадаченно глянул вверх. Эд тоже вслед за ним задрал голову, глуповато улыбнулся:
– Не мог же он улететь, как птица.
Иван в этот момент уже яростно давил кнопку лифта.
– Вот эту версию боссу расскажешь, – мрачно заметил Холеный. – Ну, все, разбегаемся...
– Ага, – согласился Эд. – А то еще в свидетели запишут.
* * *
Иван выскочил из лифта, как камень из пращи, растолкал любопытных. Но злодеев и след простыл. Кроме милиции, подъехала и «Скорая помощь» Санитары упаковали тело в черный мешок, положили на носилки.
– Прости, Василий... – тихо сказал Иван.
Даже если б не сказал, спецовка промальпа выдала его. Перед Иваном вырос молодой мужчина в сером костюме.
– Я – следователь межрайонной прокуратуры Борисов. Погибший был вашим напарником?
– Да.
– Назовите его имя.
– Василий Смеянов.
– А ваша фамилия, имя, отчество? – продолжал спрашивать Борисов.
– Родин Иван Родионович.
– Как вы думаете, Иван Родионович, это несчастный случай, или ему помогли выпасть? – заинтересованно, со смыслом глянул Борисов.
– Я ничего не знаю... – ответил Родин, не испытывая никакого желания в эту минуту продолжать разговор. В душе клокотало и кипело, он глаза в глаза видел врага – и не смог отомстить. Он уже отвык от внезапных смертей, которые беспощадно, без предупреждения, преподносила война. И вот судьба грубо, за плечи, развернула его в жестокую реальность: только что Васька, чудило, душа-парень, бабник и веселый раздолбай, втихаря от него попивавший на крыше пиво, превратился в кровавую лепешку.
– А почему оборвались оба троса?
«Этот следак, как мыло», – подумал Родин.
– Я повторяю, я ничего не знаю. Вещи и документы Василия – на крыше.
– Да, оперативники уже работают там, – кивнул Борисов, что-то хотел еще спросить, но Родин тут же пресек это.
– Все. Оставьте меня в покое.
Яд вырвал с ошметками душу и швырнул в преисподнюю
Поздним вечером Родину позвонили по телефону. Он вздрогнул от неожиданности, и первой была мысль, что это – Васька, как обычно, согласовать время выхода на смену. Он сидел перед мерцающим экраном телевизора и не видел, что там происходило. День, чернее ночи, заканчивался, стихал шум транспорта, где-то вдали пьяные голоса с азартом и чувством исполняли «и бойцу на дальнем Пограничном от Катюши передай привет». Иван вспомнил, что сегодня был День пограничника.
– Слушаю вас...
Это была Эмма Благородова. Иван внутренне сжался. В эти сутки его решили добить до конца, размазать по стенам, обвинить в том, что он, собака и сволочь, до сих пор живой. Телефон – лучшее средство для уничтожения человека.