Энцо кивнул в знак согласия; на его лице явственно читались обуревавшие его чувства. Хотя Анна ничего не произнесла, но она, видимо, полностью была согласна со свекровью.
Что же касается Лауры, то она чувствовала себя как бабочка, пришпиленная к странице альбома, — полностью парализованной. Если Умберто в результате ее преждевременного отъезда хватит новый удар, который окажется фатальным, вина будет на ней. Она никогда не простит себе этого! Однако как ненависть Кристины, так и страсть Энцо делали затруднительным ее дальнейшее пребывание на вилле…
Принимая всеобщее молчание за одобрение, Эмилия, видимо, решила, что одержала победу. Она похлопала Лауру по руке — жест весьма для нее нехарактерный.
— Предоставь Кристину и ее мужа мне, — посоветовала она. — Гарантирую, что больше они не станут тебя оскорблять.
Чуть не выпалив неискреннее «спасибо», Лаура в последний момент сдержалась. Всем было ясно, что она с неохотой, но согласна остаться.
— Ради Умберто я останусь, — произнесла она официальным тоном.
Губы старой женщины слегка раздвинулись в улыбке.
— Значит, ты можешь ехать, не дожидаясь Лауру с Паоло, — сказала она, обращаясь к Энцо. — Ждать нам тебя на будущей неделе? Или…
Хотя он воспринял с облегчением ее согласие остаться, Лаура была уверена, что Энцо отнюдь не в восторге от утренних событий. Она упрямо отвела глаза, когда он отодвинул свой стул.
«Мне бы следовало задержаться в Америке на несколько недель… поухаживать за ней… завести роман, — думал он. — Есть все основания полагать, что это бы удалось. Там, за океаном, мне бы перестала сниться кровь на моих руках. Я бы не просыпался в холодном поту, вспоминая, как автомобиль Лючаны свернул с дороги во время нашей ссоры…»
— Еще и сам не знаю, — ответил он, стараясь выиграть время и пристально вглядываясь в нежный овал слегка загорелого лица Лауры, в ее пушистые, темные ресницы, которые она слегка опустила, чтобы он не мог прочесть ее мысли. — Если с контрактом возникнут проблемы, придется вести переговоры. А ты знаешь, как они проходят. Это может немного затянуться. Плюс еще чертежи новой «фаль-конетты», от которых голова идет кругом…
«Не считая дня отъезда, мы еще пробудем здесь дней восемь. Видимо, он решил появиться под занавес — чтобы забрать нас и отвезти в аэропорт, — думала Лаура. — А надо бы нам поговорить серьезно, не путаясь в своей сильной страсти друг к другу. Надо бы рассказать ему о моих страхах, о тех умопомрачительных видениях, что преследуют меня. А может быть, и не надо. Вдруг он подумает, что я — находка для психиатра, корзинка с эмоциональным мусором».