Между тем головная боль становилась все невыносимее.
— Стефано прав, — согласился он, мысленно посылая полукровку-брата в преисподнюю. — Но он не знает и половины того, что было на самом деле. Прошу тебя, Лаура! Не настаивай! Одному Богу известно, как хотелось бы мне избавиться от своих проблем и заняться с тобой любовью. Но, по крайней мере сейчас, об этом не может быть и речи.
Хотя ее нижняя губа дрожала, Лаура вздернула подбородок. «Кажется, он вознамерился отвергнуть меня… прогнать прочь, — подумала она, — что ж, с этим ничего не поделаешь. Дождусь оглашения завещания и улечу в Чикаго. А потом… а потом пройдут годы, прежде чем мы встретимся вновь».
— Будь по-твоему, — сказала она. — Позволь пожелать тебе спокойной ночи.
Он настоял на том, чтобы проводить Лауру до двери ее комнаты, и легонько поцеловал в лоб на прощание. Пока она пыталась заснуть, ворочаясь под простынями на широкой кровати, ее подушка стала мокрой от слез. «Я не хочу, чтобы все так закончилось, — думала она. — Однако у меня нет выбора». Тот факт, что она избежала опасности, таившейся в близости с Энцо, ее почему-то не радовал.
Часы на журнальном столике возле кровати показывали по местному времени, когда Лаура проснулась, заслышав приглушенные стоны, доносившиеся из комнаты Энцо. Сев на постели и включив ночник, она настороженно выжидала. Спустя некоторое время стоны послышались снова, и Лаура откинула одеяло. Даже не подумав набросить на себя халат и надеть тапочки, босиком, в одной ночной рубашке, торопливо вышла в коридор.
Его дверь, как она и ожидала, была закрыта.
— Энцо? С тобой все нормально? — окликнула она, слегка постучав костяшками пальцев в позолоченную панель.
Он не ответил, а моментом позже застонал снова. Борясь с нежеланием нарушить его уединение, она попробовала открыть дверь и с облегчением убедилась, что она не заперта. Темная, за исключением узкой полоски лунного света возле кровати, комната казалась пещерой, полной теней и неясных образов, таящихся по углам. Постепенно глаза освоились с темнотой. Разметавшись и невнятно разговаривая во сне, герой ее любовных грез пытался выбраться из лап ночного кошмара.
Неосознанно опасаясь его реакции, Лаура приблизилась и потрясла его за плечо.
— Энцо! — окликнула она. — Проснись!
Вздрогнув, словно его ударили, Энцо открыл глаза. А затем заморгал в смущении.
— Лаура! Любимая… что ты делаешь здесь?
Его зов не оставил ее равнодушной, хотя Лаура постаралась этого не показать.
— Тебе приснился плохой сон.
Тотчас же к нему вернулись ночные видения, с такой четкостью, что вызвали спазмы желудка. Схватка, по всей видимости, в конюшне виллы Волья. Он помнит, что ударил кого-то кинжалом и убил. Помнит свои протянутые вперед руки, покрытые кровью. Энцо вздрогнул от ужаса и с изумлением осознал, что головной боли как не бывало. Не долго думая, Лаура забралась к нему в постель. К ее облегчению, Энцо, спавший нагишом, не запротестовал. Несколько минут они лежали рядом; он терся щекой о ее волосы. Их ноги — его мускулистые, покрытые темными волосами и ее нежные, гладкие — переплелись. Одной рукой она гладила сильные мышцы его плеч, успокаивая его, как ребенка.