Звонарев справился у одного из саперов, сколько платят за работу морякам и китайцам.
– Матросы получают, что им положено от казны, а китайцам платим по шестьдесят копеек в день, – ответил он.
– Вы не слушайте его, вашбродь, – подошел к прапорщику один из матросов. – Он платит им только по тридцать копеек в день, а на остальную сумму пишет расписку. Получишь, говорит, после войны все сразу.
– Делаю, как мне начальство велит, и ты не в свое дело не суйся, а то я о тебе доложу капитану Бармину, что ты китайцев смущаешь, так тебе пропишут за это, – обозлился унтер.
– Мы твоему капитану не подчинены; у нас свое морское начальство Оно по правде и рассудит вас с китайцами.
Звонарев не стал слушать дальнейшие препирательства матроса и сапера и пошел дальше.
В мастерских он доложил Гобято обо всем виденном на Стрелковой батарее, показал расчеты Мошинского, а заодно и сообщил о деятельности Бармина.
– Инженеры в Артуре прославились своим воровством. Тот же Бармин построил себе дом а Новом городе из ворованных строительных материалов. А китайцев он обирает без зазрения совести, – ответил Гобято.
– Надо же с этим бороться, сообщить о жульничестве Бармина начальнику инженеров крепости полковнику Григоренко. Тот должен принять необходимые меры, – горячился прапорщик.
– Григоренко-то с Барминым в доле состоит. Тут имеется круговая порука жуликов и воров. Григоренко, верно, еще с кем-либо делится из начальства. Печально, но факт, – ответил Гобято.
Наконец работы по переустройству лафетов были закончены, и тяжелые, по сотне с лишним пудов, станины стали укладывать на крепкие трехосные платформы.
Так как лошадей не хватало, то к осям платформ с обеих сторон приделаны были канатные лямки, в которые впряглось по полсотни солдат на каждую платформу. Процессия медленно, часто останавливаясь, двинулась по дороге через Золотую гору.
– Что твои бурлаки на Волге, недостает только «Дубинушки»! – возмущался Звонарев. – Неужели нельзя на это время собрать лошадей из рот?
– Лошадей в ротах мало, и ими дорожат, мой друг, а людей побольше, и ценится их труд куда дешевле. Та же рабочая скотина, только двуногая. Да и в случае какого несчастья спокойнее: придавит человека – поохают, повздыхают и забудут, а лошадь покалечишь – под суд за порчу казенного имущества пойдешь, – насмешливо объяснял Борейко.
– Разве нельзя в Артуре лошадей достать? Почему бы не попросить лошадей у полевой артиллерии, что ли?
– Ближе можно: у Белого шестерка лошадей, у Стесселя около десятка. Но лошади-то генеральские! Их превосходительства предпочитают тяжести возить на людях. Попробую схожу к Белому, может быть, где-либо через него лошадей достанем, – согласился Борейко.