– Да, самотопы сейчас в чести, – задумчиво сказал Никитин.
– Владимир Николаевич моряков самотопами называет, – пояснила Вера Алексеевна.
– Весьма остроумное название, – согласился Фок. – Пока что они предпочитают плавать не в Желтом, а в винном море и, купать в нем своих этуалей.
– Анатоль, отчего ты не вышлешь всех этих мерзких тварей из Артура? – возмутилась Вера Алексеевна.
– С отъездом семей число холостяков в Артуре увеличилось и потребность в женщинах возросла.
– Да среди них есть и весьма не вредные, – заикнулся было Никитин.
– Не смейте при мне гадости говорить! Откуда вы их можете знать, Владимир Николаевич? – обиделась генеральша.
– На улицах вижу и слышу рассказы о них.
– Ах ты, старый греховодник! – хохотал Стессель.
– Да замолчите вы, право!
– Не сердитесь, матушка Вера Алексеевна, к слову пришлось. Разрешите лучше глотку промочить, что-то от разговора пересохла.
– Прошу в столовую, – пригласила хозяйка.
Никитин за столом не замедлил быстро приложиться к графинчику с коньяком. Фок же, наоборот, демонстративно пил только чай.
– Наш-то артурский Улисс что выделывает!
– Кто это Улисс-то? – спросил Никитин Фока.
– Кондратенко, конечно. Он нас всех, вместе взятых, перехитрит, вокруг пальца обведет и сух из воды выйдет. Хитрая штучка.
– Неправда! Роман Исидорович умница, вот вы на него и сердитесь, – заступилась генеральша.
– Хотел бы я иметь такого верного адвоката, как вы, Вера Алексеевна. Никому бы меня в обиду не дали, – говорил Никитин.
– Так что ты начал о Кондратенко рассказывать? – спросил Стессель.
– Он все работы по постройке фортов взял в свои руки. Как будто он, а не Григоренко, крепостной инженер.
– Кондратенко сапер и кончил инженерную академию. Ему и книги в руки по фортификационной части.
– Он свою дивизию обратил в рабочих-землекопов, вместо того чтобы строю их обучать.
– Это ты верно заметил. Завтра же переговорю с ним об этом, – отозвался Стессель.
– Слыхали, что Белый подчинился морякам и разрешает своим батареям стрелять только с их ведома? – слащаво улыбаясь, продолжал Фок.
– Перекинулся к морякам? – изумился Стессель. – Да ты не ошибаешься ли, Александр Викторович? Не ожидал я от него такого поступка.
– Меня тоже его поведение несколько удивило: сватом тебе приходится и такие каверзы строит, – подзуживал Фок.
– Я с ним серьезно поговорю, – пригрозил Стессель.
– Двуличный он человек, – поддакивал Никитин.
– Вершинин вчера вечером у него был. О чем-то они долго совещались. Даром что он полковник русской армии, а вольнодумец. Ума не приложу, о чем бы они могли так долго разговаривать? – вставил Фок.