«Здорово жарят, как у нас на состязательной стрельбе», – подумал Заяц.
Подошел разводящий и сонным голосом осведомился, что это за стрельба.
– Ученье у моряков, – ответил Заяц.
Разводящий почесался, зевнул и лениво проговорил;
– Тебе еще полчаса достаивать, сам придешь, разбудишь Белоногова, а я спать завалюсь, – и неторопливо спустился с бруствера,
Вскоре стрельба прекратилась, и Заяц пошел сменяться После смены, согревшись в теплом караульном помещении, он мгновенно заснул.
Разбудили его около четырех часов утра.
– Смена, что ли? – пробурчал он.
– Какая смена, японец войной на нас пошел! Рота по тревоге вызвана на батарею, – ответил ему дежурный по роте.
– Да ну? – изумился Заяц. – Значит, как с вечера стреляли моряки, была война, а не маневры?
На батарее в темноте двигались солдаты. Мерцали ручные фонари. Пороховые и снарядные погреба были открыты, чехлы с орудий сняты, около них толкались солдаты Откуда-то из темноты доносился спокойный голос Жуковского. На море было совершенно тихо. Эскадра по-прежнему усиленно освещалась прожекторами.
Заяц пришел к своему посту у денежного ящика, досадуя на беспокойную ночь. Он еще не верил, что началась война, и считал, что все эго только солдатские побасенки.
– Генерал Белый сообщил, – говорил Жуковский солдатам, – что японцы неожиданно напали на наш флот и взорвали три корабля. Можно ожидать с минуты на минуту нового нападения. Поэтому за мор, ем надо следить в оба и быть готовыми к открытию огня.
Заяц насторожился.
– Неужели и впрямь война? Прощай тогда Свенцяны надолго, если еще живой останешься, – волновался он.
– Прикажите прожекторной команде наладить освещение, – кому-то в темноте отдавал распоряжение командир роты – В случае тревоги немедленно сообщить мне и сразу же вызвать людей на батарею.
– Слушаюсь, ваше высокоблагородие.
По голосу Заяц узнал фельдфебеля Назаренко.
Люди ушли с батареи, и Заяц опять зашагал в темноте.
Около восьми часов утра, когда утренний туман над морем стал рассеиваться, на горизонте один за другим стали показываться многочисленные дымки. Несколько миноносцев понеслись им навстречу.
Находившийся в это время на батарее штабс-капитан Чиж приказал дальномерщикам следить за миноносцами, которые не то шли на разведку, не то собирались атаковать появившиеся корабли.
Миноносцы, далеко не дойдя до приближавшихся дымков, вдруг легли на обратный курс, усиленно сигнализируя при этом флагами.
Штабс-капитан решил, что тревога была ложная, и уже начал спускаться с бруствера, когда вдруг загрохотали двенадцатидюймовые пушки с флагманского броненосца «Петропавловск», а затем и других кораблей. Чиж сразу ослабел и должен был опереться о дальнемерную будку, чтобы не упасть: он понял, что перед ним в утренней дымке ясного солнечного дня находится вся японская эскадра.