Посредине внутреннего двора укрепления была расположена батарея из четырех шестидюймовых пушек. Орудия стояли совершенно не защищенные, лишь спереди едва прикрытые невысоким бруствером из мешков. В бетонных траверсах между орудиями были устроены снарядные и пороховые погреба и блиндажи для орудийной прислуги. Слева виднелась броневая башня морского тина для командира батареи, тут же, несколько позади, под правым бруствером форта, была устроена прочная бетонная казарма для полуроты артиллеристов. Но ни вентиляции, ни электрического освещения в казармах не было, равно как отхожих мест и кухни. Боеприпасы предполагалось размещать тут же в казарме, так как никаких специальных складов для них не существовали.
Звонарев указал Кондратенко на все эти дефекты.
– Чушь! – услышав его, отозвался Стессель. – Это боевое укрепление, а не дворец, обойдутся и без вентиляции, не будет света, больше будут спать и набираться сил. В уборную могут ходить прямо в ров, авось до краев его не заполнят за время осады. Пищу надо подвозить с тыла. Я считаю, что форт закончен постройкой, – решил генерал.
– Нужно еще с неделю на окончательное приведение его в порядок, – возразил Кондратенко.
– Даю три дня. Сам приеду принимать укрепление. – И генерал направился к своей лошади.
В это время появился капитан Шевцов.
– Где вы были до сих пор? – накинулся на него Стессель.
– На соседнем укреплении, ваше превосходительство.
– Как только слез с лошади, вы должны были немедленно прибыть сюда! Арестовать на двадцать суток! – орал Стессель.
– Я поручил капитану в срочном порядке закончить работу на соседнем укреплении. Он уже двое суток находится там, – вступился Кондратенко.
– И все же капитан должен строго соблюдать правила воинского чинопочитания, – уже спокойно проговорил Стессель.
– В десятидневный срок окончим все работы, – доложил капитан.
– Перебросьте всех освобождающихся здесь рабочих на укрепление, чтобы окончить его в недельный срок, – распорядился Стессель. – Ну, я, Роман Исидорович, поеду к себе в штаб, – проговорил генерал.
Когда он уехал, Кондратенко ласково потрепал по плечу Шевцова.
– Не принимайте близко к сердцу, Алексей Владимирович, стессельокой выходки. Ведь вы знаете, он бранчлив, но отходчив. Не вы первый, не вы последний.
– Все это так, ваше превосходительство, но всему есть предел. На войне нервы иногда сдают, и тогда в ответ на брань он может подвергнуться также оскорблению, – взволнованно отвечал Шевцов.
– Твердо убежден, что ваши нервы не сдадут и вы сохраните свою всегдашнюю выдержку и спокойствие.